Артефакт. Ритуал на крови
Шрифт:
– Стой! – заговорил я, параллельно думая, как бы мне выйти из этой ситуации так, чтобы и себе не навредить, и ей. – Я же ничего не сделал. Я просто очнулся, а тут мальчишки. Думал, они в ту дверь вломились, решил проверить, вдруг грабят…
– Мальчишки! – Женщина опустила руки, вжав кулак одной в бок. – А то я не знаю, что ты у них за главного. Вы ко мне не первой вломиться пытаетесь, но я вам не старый Сонни.
– Ты ошибаешься. Я здесь ни при чём! Я просто тут очнулся, не помню ничего до этого момента.
Ну не стану же я рассказывать ей, что попал сюда то ли из будущего, то ли из другого мира. Точно сочтут либо сумасшедшим, либо дураком, и последнее вернее.
– Не помнишь? – Женщина чуть наклонила голову вбок, став на самую каплю похожей на сову, и большие чёрные глаза делали это сходство сильнее.
– Нет. – Я сначала замотал головой, а потом закивал ею же. – Не помню.
– Имя-то хоть помнишь?
– Имя… – Решив, что в этом нет секрета, я произнёс: – Алекс.
– Хорошее имя. Небедное.
– В каком смысле?
Я сделал шаг вперёд, стараясь отойти от мусора, от «аромата» которого к горлу подкатил комок.
– Аристократов так называют. Слушай, а ты не из аббатства случаем?
– Не помню.
– Так, ладно, будем считать, что я тебе поверила. – Женщина оглянулась на выход из проулка. – А свой человек среди высших мне не помешает. Пошли, – она махнула мне рукой, приглашая за собой в дверь. – Не забудь на пороге обувь вытереть, у меня прислуги нет за тобой помои убирать.
Я обтёр странного вида сапоги, которые оказались на мне, кинутой в меня тряпкой, и двинулся на свет, выходя из небольшого помещения, оказавшегося чем-то вроде тамбура. Дверь позади меня тут же захлопнулась, послышался стук чего-то, похожего на засов. Интересно, если она, эта женщина, шла впереди, то кто был сзади? Словно бы отвечая на вопрос, мимо проскользнул мальчишка лет десяти.
– Фиби! – Женщина повернулась и прикрикнула на ту, которую я принял за мальчишку. Сейчас на свету я увидел, что для него её черты лица были слишком мягкими, глаза – большими, а губы – пухлыми. Впрочем, в моё время и таким мальчишкам никто не удивлялся.
– Мам! – Девчонка схватила со стола в центре комнаты кусок хлеба и рванула по находящейся здесь же, в углу, лестнице наверх.
– Хулиганка. Связалась на мою голову… Весь город судачит.
Женщина опустилась на не самый аккуратно сколоченный деревянный табурет и положила на стол блюдо. И сейчас я смог рассмотреть её. Лет тридцать. Откровенные признаки старения на когда-то довольно миловидном лице, юной копией которого была только что сбежавшая Фиби. Руки в небольших морщинках. Платье… Я бы не смог сказать, какой это точно век, но если она говорила про аббатство, то наверняка где-то в Англии. Или Франции. В общем, в Западной Европе. И вся её поза сейчас была какой-то усталой, совсем не похожей на ту, в проулке.
– Не нравлюсь? – усмехнулась женщина, глядя на то, как я её рассматриваю.
– Я такого не говорил. Как тебя зовут?
– Тебе зачем?
– Буду знать хоть что-то, кроме своего имени.
– Холли.
– Холли. – Я покатал имя на языке запоминая. – Хорошее имя. Хвала Господу.
– Я же говорила, что из аббатства. И одежда у тебя как раз их.
Только в этот момент я сообразил осмотреть себя целиком, а не отметить лишь странный рукав и непонятные сапоги. На мне оказалась светло-серая из грубо сотканной ткани рубаха с завязками у горла, тёмно-коричневые штаны, снизу заправленные в голенища чёрных кожаных сапог, и серая накидка. Ряса? Мантия? Я что, монах? Но для чего?
– Расскажи ему… – Холли встала. – Некогда мне с тобой разговаривать. Скоро открываться, а у меня ничего толком не сделано. Сижу тут с тобой.
– Тогда давай я помогу? А ты мне взамен расскажешь.
– Когда закроемся.
– Хорошо.
* * *
Бозер – так назвала своё заведение Холли, а по мне это был обычный паб. Она стояла за широкой стойкой, резво принимая заказы, выдавая кружки с элем, дух которого здесь ощущался ещё до открытия, и отвечала на дежурные комплименты от посетителей. Ими в основном были местные, зашедшие выпить и поговорить после того, как окончили все работы.
Я сидел в углу, за стойкой, и потягивал тёмное пиво пол-литровой кружки. Оно не было каким-то особенным. Градус в нём был точно больший, чем мне было привычно, а сильный солодовый дух шибал в нос так, что один он только мог сбить с ног. Мантию я снял – она мешала расставлять столы и табуреты, приняв от Холли что-то вроде жилета, у которого вместо пуговиц были завязки. Ходить в рубахе, как сказала она, неприлично. Больше ни о чём мы не разговаривали.
В какой-то момент дверь с улицы – да, главная, как оказалась, выходила именно на улицу, ту самую, которую я видел из проулка – открылась, и в паб вошли трое мужчин в таких же накидках, как и моя. Капюшоны всех были накинуты так, что рассмотреть лица не удалось. Я подобрался, не зная, как на них реагировать, но они скользнули по мне взглядами и прошли в дальний угол, усаживаясь за до сих пор пустой стол.
– Это их место, – тут же шёпотом пояснила Холли. – Его никто не занимает, знают.
– Каждый день приходят?
– Нет, но если придут, а тут занято, могут устроить драку.
– Драку? Они же вроде не должны. Запреты там, грех.
– Я не знаю, что у них там на самом деле, а в последний раз Теду-могильщику ухо оторвали. Так и ходит теперь, не могильщик, а безухий.
Она отвлеклась на очередного посетителя, а я задумался. Если Ху отправил меня сюда, ничего не рассказав, значит, предполагал, что пойму и без этого. На мне одежда, как у этих монахов – так я мысленно обозвал троицу, они ведут себя не так, как положено принявшим Слово Господа. Вполне возможно, именно к ним я должен примкнуть, чтобы разобраться в происходящем.
Только как это сделать? Вдруг они знают друг друга в лицо? Надо попробовать влиться в ряды послушников, кажется, так называются новички. Но не выгляжу ли я староватым для такого? Обычно в послушники идёт молодёжь, а мне уже, считай, сорок.
– Замени свечи на столах, – вновь обратилась ко мне Холли. – Там, – она мотнула головой в кладовую, дверь в которую находилась как раз рядом со мной, – на полке.
Согласно кивнув, я набрал те в подвернувшуюся под руки чашу и пошёл по залу, убирая огарки и расставляя новые свечи. Казалось странным, но здесь почти не пахло дымом, несмотря на то, что одновременно их горело больше тридцати. На меня почти не обращали внимание, будто я здесь был привычным, а не новичком в городе, где все, скорее всего, знали друг друга.