Артефакт
Шрифт:
При этом он обстоятельно выговаривал им словно детям неразумным, – А ты кто такой, чтоб в трактире шуметь, а?! А ты, кто такой?! Вот, поганец, ещё кусается!
Да ловко так, стервец, начал их мутузить, словно всю свою жизнь он не купечествовал, а только то и делал, что у какого-нибудь восточного падишаха ковры от пыли выколачивал.
Рыцари, те, ну давай скакать, что твои блохи на сковородке. Успевают только уворачиваться.
Для справки:
Муром – один из древнейших городов России, ровесник русской государственности. Родина известного русского богатыря – Ильи Муромца, внебрачный родственника Ивана Клыка.
Успокоился наш купец, лишь завидев позорное бегство недругов. Напоследок оглянулся ещё раз грозно, потом улыбнулся перепуганному Ученику и тут же потребовал подать сюда обед на двоих.
– Уфф… Ажно взопрел с устатку…, – благодушно пробурчал купец. Тут он вдруг озорно подмигнул в сторону прелатов, чьи острые глазки тревожно поблёскивали из разных тёмных мест в коих они пытались пересидеть нежданно свалившуюся на них напасть.
Видя такую скорую расправу над чёрными рыцарями, повара не смеют более перечить храброму купцу и накрывают обед прямо тут, в центральной зале, несмотря на слабые протесты замковых обитателей.
Сразу же после окончания обеда, на следующий день, любимый ученик Леонардо в благодарность своему спасителю становится русским зодчим. Он так и объявил об этом, робко заглядывающим в залу поварам, что, мол, – вместе с дядей Ваней он тотчас же отправляется в Россию на строительство Кремля. В Москву.
– Поскольку русский царь сзывает со всей Европы мастеров и зодчих, да и платит прилично, то и решать тут нечего, – сказал он прелатам. И хотя те вовсе ничего не имели против, а лишь испуганно моргали, он строго добавил, – А по дороге заедем к дядьям в Муром!
Ну, а коль решено, так тому и… отбыли. А чего кота за оглобли тянуть?
Оголодавшие прелаты с плохо скрываемой радостью только крестились вослед путешественникам, да объедки со стола подбирали.
Для справки:
Прелат (praelatus – поставленный выше) – термин, применявшийся к кардиналам, архиепископам, епископам, генералам и, почему-то, провинциалам…
Слуги Магистровы, естественно, увязались за странной парочкой.
А, что поделаешь – Служба.
Всю дорогу до Москвы рыцари всячески строят друзьям новые козни, но уже инкогнито. Рядом, носа не кажут, ибо опасаются палки могучего Русскаго, исподтишка, так сказать, озорничают. Да и озорничают то, прости Господи, так, что честному человеку и рассказать то срамно; то, шпильку из колеса тележного сдёрнут, то лошадям перцу кайенского под хвост подсыплют, так что ополоумевшие лошади вёрст сто тридцать без продыху отмахали. И ведь не жалко им, лихоманкам, перцу дорогущего?!
А нашим-то всё в радость – да и какой же русский, не любит эдакой езды? Знай себе на кочках прыгают, частушки неприличные горланят, да попеременке от перцу жгучего чихают самозабвенно. Да и то сказать, – нашим бесям, хоть в рай, да с песней – всё одно – польза.
В общем катили по Европам с приключениями.
Магистровы соглядатаи, так те бывало пару раз совсем было теряли наших из виду. Случалось, что лишь по раскатистому – Аап-чхи! – звучащему издалека, могли догадаться куда и путь-то держать. А, так бы и сгинули малохольные. Малохольные они и есть.
Потом была ещё достопамятная встреча в славном городе Муроме с дядьями да сватьями. – Охрани нас Дева Мария заступница всех шпионов сирых…
Это, когда всей честной кумпанией, землячки муромские на радостях, отдохнув после баньки, залётных кыпчаков и ещё каких-то с ними, что твоих тараканов неделю по лесам да болотам гоняли.
Вот где рыцари страху-то хватанули. Всё молились, – Господи, хорошо то, что нас нет!
Сказывают, что местная детвора потом ещё год одичавших кикимор по лесам Муромским встречала, да хлебушком из жалости прикармливала; оставят где краюху на полянке, а те и рады-радёшеньки.
Рано или поздно, так ли иначе, но все они оказываются в Первопрестольной.
Москва.
Опасаясь справедливого возмездия и натерпевшись в пути-следовании, псы-рыцари и тут открывать себя не решаются, а по прибытии в Москву прячутся в немецком посольстве. Выжидают вражьи морды.
Ровно три года.
Посольский народ кривится, но терпит – опасается коварства Чёрного Магистра.
Это потом уже, когда в немецкой слободе слух прошёл, что купец Иван Клык отправится куда-то за три моря в новые земли торговать, тогда-то среди посольских ликование великое и вышло. Да только зря радовались.
Выяснилось, что рыцари служивые отнюдь не торопятся, а решают выждать ещё один год. Говорят, – для верности.
Уж на что немцы посольские народец дисциплинированный да строевой, а и те начали роптать, – это сколько ж можно дармоедов кормить! За сим и пошли на рыцарей с ультиматумом:
– Простите, гости дорогие, – говорят – мы конечно Магистра очень даже уважаем, но погостили и буде, – пора бы и честь знать; а не то с довольствия снимем.
Под давлением чрезвычайных обстоятельств один из рыцарей, тот, что самый нетерпеливый, не выдерживает и под видом жида-виночерпия, травит-таки несчастного Ученика сульфатами аммония и ещё какой-то двуокисью.
Для справки:
Сульфат аммония – бесцветные прозрачные кристаллы, в мелко измельченном виде – белый порошок. Отравителям можно не беспокоиться – запаха не имеет.
Уже перед самою своею смертию, чувствуя так сказать, руку костлявой на своей шее, Ученик решает схоронить тайну Леонардо. Он прячет её в берестяном новогородском коробе в нишу, в основании Кремлёвской стены и закладывает поверху крепкой кладкой красного кирпича.
О чём он и пишет в своём трактате «О связях природных явлений в свободном общении. Писано зеркальной тайнописью Мастера ничтожным учеником его. Ныне… Число… Год».
Прознав об этом верные псы Чёрного Магистра затаили злобу и от досады кусают себе локти. Тёмною ночью они решают разобрать свежую кладку и вытащить тайну гордеца Леонардо на свет божий в нарушении всех правил техники безопасности.