Артефактор. Шаг в неизвестность
Шрифт:
Весь остаток дня и всю ночь Лекс занимался анализом и приведением в порядок накопленных данных. Кое–что признал правильным, а что–то можно сделать по другому. Пришлось активно попрактиковаться в магии и создать несколько десятков амулетов в подарок Северному флоту. Утром встретившись с Уткиным на лодке, Лекс провёл некоторою модернизацию, точнее добавил ещё один амулет и подключил его к Морику.
Это была небольшая переделка стандартного охранного контура. Теперь он работал как простой пеленгатор, обегая расширенным лучом пространство и проецируя все помехи на мираж. За счет того, что теперь не надо контролировать все пространство
Кроме того, Лекс передал Уткину один интересный артефакт. Этот артефакт позволял делать привязку людей к другим амулетам и артефактам. Теперь Уткин должен брать с собой в поход командиров других лодок и обучать их действиям с новыми возможностями которые будут появляться у их лодок и только после этого передавать им некоторые артефакты и амулеты. На самом деле таких устройств у капитанов будет несколько типов. Первое, это амулет водяного щита, закрепляется на носу лодки. Второе, это амулет локатора с миражем отображения состояния пространства. Третье, это амулет наложения заклинания поддержки роста грибков для восстановления воздуха. Четвертое, это зарядка с накопителем в виде кристалла для питания амулетов лодки. От духов Лекс решил пока отказаться. Возни с ними много для привязки и не будет же Лекс тут сидеть и искать духов для подводных лодок.
Короче, лень ему повторять пройденное. Может как–нибудь позже. Учитывая возросшую скорость лодок, даже без применения магических големов и хороший обзор без перископов, им и так не составит труда потопить всех противников. Оставив Уткину кучу готовых амулетов, для снабжения подготовленных капитанов и кучу инструкций по пользованию к ним, с соответствующими подписками от Сизова, Лекс отбыл на аэродром. В это время Сизов инструктировал местных сотрудников НКВД по недопущению распространения информации о новых устройствах. Встретились они с ним уже на аэродроме. Там же их поджидал Головко.
– Поскольку выловить вас не смог, пришлось встречать здесь, — сразу пояснил он.
– Если вы по поводу модернизации лодок, то я уже все рассказал Уткину и после обучения на своей лодке, он выдаст капитанам нужные устройства и рекомендации по установке и использованию. Теперь он опять переходит в ваше подчинение, — прервал его Лекс.
– С вами можно не говорить, вы наверное мысли читаете? — удивился тот.
– Нет ваши мысли я не читаю, просто это вполне логичный ход, — пожал плечами Лекс.
– А что у других читаете? — улыбнулся он.
– Лень, долго и муторно, на лице у человека больше написано, — серьезно ответил Лекс.
– Ну ни хрена себе, пожалуй я больше не буду задавать вам провокационных вопросов, — тоже посерьёзнел тот.
– Ему вообще лучше не задавать вопросов. Знаете ли дольше проживёте, — насупившись, недовольно проворчал, поглядывая на Лекса, Сизов.
– Пожалуй я прислушаюсь к вашему совету. Но все равно скажу спасибо от всего флота, — серьезно ответил тому Головко.
Простились они очень дружелюбно. Головко даже передал им двух зажаренных поросят от экипажа лодки, доля за потопленные транспорты. Лекс не отказался и засунул их в теневую сумку, там они будут сохраннее. На подлёте к Москве их опять встречала четверка самолетов. Пришлось
Тот явно изменился в лучшую сторону. Пропали оспины на лице. Походка приобрела плавность. Чувствовалась переполняющая его сила. Увидев заинтересованный взгляд Лекса, он кивнул головой: — Да. Ваш подарок делает чудеса. Наши врачи только руками разводят. Говорят ко мне вернулась молодость.
– Она бы и вернулась к вам и во внешнем облике, только я заблокировал эту возможность. Я думаю для вас пока достаточно внутренней молодости, а то перестанут узнавать, —довольно улыбнулся Лекс, здороваясь с вождём.
– Вы очень предусмотрительный молодой человек, если конечно молодой, — остро взглянув на него, произнёс Сталин.
– Молодой, молодой, и ошибок делаю пока слишком много, но за то так жить интереснее, — пробормотал Лекс.
– Можно задать серьезный вопрос, от ответа на который будет зависеть наше дальнейшее сотрудничество? — спросил Сталин, внимательно глядя ему в глаза.
– Задавайте. Мне скрывать особо нечего, — согласился Лекс.
– Почему вы нам помогаете? — с явно чувствующемся внутренним напряжением спросил он.
– Много различных факторов сошлось, — задумался Лекс, пытаясь ответить честно на этот вопрос, — Во первых, все мои хорошие знакомые на вашей стороне, хотя некоторые и не относятся к вашим почитателям, а некоторые вообще были когда–то противниками. Во вторых, мне не нравятся государства, которые нападают первыми. В третьих, мне нравятся властители, которые не окружают себя роскошью и не расходуют денег понапрасну. В четвертых, большая часть народа вас все таки активно поддерживает. В пятых, вы совсем не дурак. Чтобы вытащить страну из той разрухи в которой она оказалась после гражданской войны, руководство должно обладать достаточным здравомыслием. И наконец в шестых, вы можете признавать свои ошибки, что и показывают ваши действия в последнее время. И вообще мне нравятся люди которыми вы управляете, — наконец закончил Лекс свою задумчиво размеренную речь.
– Да…, а некоторые, как мне сообщали, даже очень нравятся? — слегка хлопнул по столу рукой Сталин.
– Я не запрещал вашим людям собирать сведения на партизанской базе. Мне это никак не мешало, — кивнул Лекс
– Вот теперь я точно уверен, что вы молоды и не собираетесь переворачивать власть в стране. Это вам не нужно, — подвёл итог своих размышлений Сталин.
– Я вам это с самого начала сказал. Что, не поверили? — спросил удивленно Лекс.
– Вот станете когда–нибудь руководителем государства, тогда не будете так возмущаться, — улыбнулся тот.
– Да ни за какие сокровища. Жить постоянно в гадюшнике, — выдохнул Лекс.
– Вот так все норовят чистенькими быть, а кто же управлять должен и решения трудные принимать обязан, — вздохнул Сталин.
– Так вас же никто за шиворот в это кресло не тянул. Сами залезли, — ухмыльнулся Лекс.
– Сам конечно, но ведь мне казалось, что я знал, как надо все делать и делал, — опять вздохнул и согласился тот.