Артефакты древних могильников
Шрифт:
— И тогда вы стерли им воспоминания, эмоции, превратив в безмозглых саморазмножающихся кукол.
— Это был эксперимент. Признаю, что неудачный. И да, я не учел, что женщины людей могут рождать ребенка ежегодно. А из-за бесконечности жизни, отсутствия эмоциональной составляющей количество ущербных рожденных детей стало большой проблемой. Но я ее решил.
— Вы проводили эксперименты и опыты над детьми! Вы чудовище, в своей гордыне забывшее о сострадании и…»
…Эллентиэль долго раздумывал над прочитанным. Понятно, что это — запись разговора. Кого и с кем? Это был первый вопрос. Чем этот разговор окончился? Это второй вопрос. А третьим, самым главным, был вопрос: когда это все происходило? Что-то Эллентиэль ничего не слышал ни об ужасных животных, о которых
Глава 5
Он смотрел на свиток и старался запомнить мельчайшие детали: цвет пергамента и чернил, рисунок, что шел по краю, манеру написания букв. Надо сразу искать свитки, похожие на этот, и не тратить время на прочтение каждого.
Эллентиэль так увлекся, что не заметил, как за его спиной появилась Исилите с горящими от любопытства глазами. Девушка тоже старалась запомнить, какие именно свитки и документы заинтересовали незваного гостя. Она всегда подозревала, что тот не все рассказал Правителю о цели своих поисков и утаивает что-то очень важное.
Он услышал дыхание за спиной и, не подавая виду, что знает о чужом присутствии, небрежно смел все свитки, перемешал между собой, чтобы самый важный для него документ затерялся в общей куче. Он уже знал, что искать, теперь самым главным было сбить со следа Исилите. Потом, словно случайно обернувшись, он постарался изобразить искреннее удивление, будто только в эту минуту увидел девушку. Поскольку той хоть как-то надо было объяснить свое присутствие, она сквозь зубы невразумительно пробормотала, что пришла в Хранилище рукописей по поручению отца. Схватив со стеллажа первый попавшийся, Исилите тут же исчезла. Но с этого дня Эллентиэль стал постоянно ощущать ее слежку.
Стоило ему ненадолго отлучится из Хранилища, по возвращении он замечал следы обыска или поиска. Она читала все его записи и заметки, просматривала все свитки, которые он отложил для более детального изучения, прислушивалась к его разговорам и расспросам и старалась все время находиться поблизости. Такое внимание вполне можно было бы принять за страстную влюбленность… или не менее страстную неприязнь…
— Время шло, — продолжал рассказывать Даххарст. — Пока твой отец жил в Древнем лесу, мой успел жениться. Сделал он это по настоянию моего деда, когда погиб еще один его сын, а дед испугался, что скоро останется без наследников. Отец не любил мою мать, и она не любила его, но этот брак был выгоден обоим.
— А где твоя мама? — тут же спросила Ализе, ни разу не слышавшая о ней даже упоминания. Отец Даххарста погиб, ходило много рассказов, слухов и версий о его странной и подозрительной смерти, а вот о матери Даххарста девушка не слышала ничего. Не было ее и на свадьбе. — Она жива? — с беспокойством спросила она.
— Жива, — очень неохотно ответил Даххарст. — Но я не хочу говорить о ней.
Однако Ализе уже было не остановить. Поняв, что между матерью и сыном существует многолетняя, а может даже многовековая война, Ализе тут же представила, как благодаря ее стараниям они обнимают друга друга, как его мама благословляет их союз и говорит, что теперь у нее есть дочь! От таких мыслей желание помирить мать с сыном стало почти невыносимым, и она, несмотря на его нежелание говорить, настойчиво продолжила:
— Ты поссорился со своей мамой? Неужели эта ссора настолько серьезна, что ты даже не хочешь разговаривать о ней?
Даххарст грустно посмотрел на нее, как никогда сознавая, какой же еще ребенок его жена, а потом деланно-равнодушным тоном спросил:
— Убийство мужа, то есть, моего отца, достаточная, по твоему мнению, причина, чтобы нам не общаться?
Глаза Ализе округлились.
— Твоя мама убила твоего отца?! Но почему? Как ты об этом узнал?!
— Не сама лично убила, но участвовала в убийстве, вернее, помогла заманить его в ловушку. Почему она это сделала? Во-первых, потому что не любила его, и этот брак был так же навязан ей, как и ему. Во-вторых, после моего рождения, родители посчитали себя выполнившими долг перед своим родом, и каждый из них зажил своей жизнью. Я остался с отцом и постоянно жил рядом с ним. Мама, поменяв, не знаю сколько любовников, наконец, нашла свое счастье. Только это счастье захотело иметь все. А поскольку развод родителей был невозможен, мама под давлением любовника решила этот вопрос самым радикальным, но не самым лучшим для отца способом, подстроив несчастный случай с его гибелью. Однако все было сделано настолько грубо и топорно, что подозрения в случайности этой гибели появились не только у меня. Не составило бы большого труда докопаться до истины, но тут возникло одно препятствие. Обвинив свою мать в убийстве отца и предав ее суду, я сразу становился бы сыном убийцы. Такая тень на моем имени была, по мнению деда, недопустимой. Дед отправил ее в изгнание навсегда.
Даххарст замолчал, но Ализе чувствовала, что это еще не конец истории.
— А ты? Что чувствовал ты? — осторожно спросила Ализе.
— Я? — Даххарст словно удивился ее непониманию. — Ненависть. Я ненавидел и ненавижу мать, но еще больше я ненавидел убийцу. Я попросил деда, чтобы он не вмешивался, отомстить за смерть отца было моим священным долгом. Убить мать я не мог, тем более, что она ждала ребенка, а вот ее любовника — совсем другое дело. Я нашел его и убил, — жестко добавил Даххарст.
Ализе со страхом посмотрела мужу в лицо, словно надеясь, что он пошутил. Но это было не так.
— Ты выследил его и убил?
— Нет, так поступить было бы недостойно. Я послал ему вызов, который он не мог не принять, а потом убил его.
— А…мать?
— Что — мать? Живет тихо и уединенно в глуши, ненавидит меня так же, как и я ее. Растит сына и готовит его к мести за отца — то есть, мести мне. Слышал, у ребенка очень сильные магические способности, и что у него лучшие учителя, которых только мать смогла найти.
Теперь Ализе смотрела уже с ужасом.
— Тебя могут убить? Тебе угрожает опасность?
Даххарст притянул жену к себе, чрезвычайно довольный ее страхом за его жизнь, и попытался успокоить:
— Ну, пока он мне не соперник.
— А когда он вырастет? Нам что, каждую минуту ждать нападения?
— Во-первых, тебя он не тронет…
— Если ты думаешь, — перебила Ализе, — что от мысли, что он убьет только тебя и оставит меня в живых, мне стало легче, то ты ошибаешься.
Даххарст снова засмеялся и еще крепче прижал ее к себе.
— Меня не так просто убить, — тихо шепнул он ей.
— Но твоего отца убили, — не согласилась она.
— Убили… — словно сглотнув ком в горле, подтвердил он, и Ализе поняла, насколько ему до сих пор больно из-за этой смерти. Она теперь уже сама прижалась к нему, и чтобы хоть немного отвлечь от грустных мыслей, спросила:
— Мой отец нашел хоть что-то в тех архивах?
— В тот раз только этот разорванный свиток. Но он много раз потом бывал в Древнем лесу, и не только из-за поисков документов. Твоя мама очень ему понравилась, но она была, словно еж, растопыривший иголки в разные стороны. Как он ни пытался завязать с ней хотя бы дружеские отношения, ничего не получалось. Но он не терял надежды, главным образом, из-за того, что твоя мама в скором времени отшила всех своих поклонников, переведя их в разряд друзей и жестко пресекая любые попытки ухаживаний. Знаешь, если мужчина и женщина начинают нравиться друг к другу, то они это чувствуют, даже если категорически отрицают. Так было и с твоими родителями, их тянуло друг к другу, но твоя мама яростно сопротивлялась этому притяжению. Сначала она придумала себе, что следит за твоим отцом, потому что он враг, потом — потому что он скрывает какую-то тайну, потом — чтобы выведать, что же он знает такого, чего не знает она. Исилите придумывала и придумывала причины, из-за которых ей обязательно надо видеть Эллентиэля, и не признавалась самой себе, что она по уши в него влюбилась. Ведь когда он уезжал из Древнего леса, она ходила, словно потерянная, в ожидании следующего его приезда. Ты не поверишь, Ализе, но такие их отношения продолжались не год, не два, не десять лет, а больше ста! За это время я уже стал взрослым, потом погиб отец, а они все еще не могли разобраться в своих отношениях.