Шрифт:
Иван Василенко
Артемка у гимназистов
ЧЕЛОВЕК С КОРЗИНОЙ
Попал Артемка к гимназистам спустя год, как Пепс, заронив в его душу страстную мечту о театре, неожиданно уехал из города. Трудный был этот год без отца. Никого у Артемки не осталось и из друзей. Даже дед Шишка, к которому он раньше ходил в гости, заболел какой-то нераспознанной болезнью и, похворав с неделю, умер.
Артемка вколачивал в подошву деревянные гвозди, а осень дышала в щели будки мутной сыростью. Часто врывался ветер, и красный язык пламени пускался в пляс.
Но, когда Артемка тушил лампу и ложился на свою скрипучую скамью-кровать, укрывшись ватным отцовским пальто, он уже больше не слышал ни свиста ветра, ни стука дождя по крыше. Каждый вечер перед сном он вновь и вновь переживал свои встречи с цирковым борцом - негром Пепсом, и первое знакомство с девочкой-канатоходцем Лясей, и рыбную ловлю втроем, и пантомиму, и скандал в цирке - все то изумительное и невероятное, что случилось прошлым летом. "Почему он не пишет?
– думал Артемка.
– Может, заболел?" Он ждал письма от Пепса и каждый день испытывал тоскливое разочарование. Не было письма и от Ляси.
Особенно плохо пришлось зимой. Зима выдалась на редкость лютая, и Артемка чуть не закоченел в своей будке.
А летом он отогрелся и забыл о всех невзгодах. Этим летом Артемка и попал к гимназистам. Однажды в будку вошел коренастый смуглый человек с корзиной.
– Здравствуйте, - сказал он, опуская корзину на пол, зорко глянул в запыленное окошко и сел на чурбан.
– Пожалуйста, прибейте мне к туфлям подковки.
– Можно, - сказал Артемка, польщенный тем, что ему говорят "вы".
Человек прислонился спиной к стене и устало прикрыл глаза. Казалось, он дремал. Но иногда, будто разбуженный стуком молотка, вскидывал голову и тревожно оборачивался к двери. Артемка вбивал гвоздь за гвоздем, а сам поглядывал то на человека, то на корзину. Удивительно, как много всякого добра можно собрать в одно место. Чего тут только не было! Отрывные календари на картоне с глянцевитыми картинками, бритвы в черных с позолотой футлярах, перочинные ножи с блестящими змейками-пробочниками, открытки с целующимися голубями, атласные ленты, спутанные в большой многоцветный веселый клубок... Да просто невозможно всего разглядеть. А главное - книжки! Они сложены стопкой, и Артемка видел обложку только верхней из них: под малиновым балдахином лежит на подушках красавица и улыбается во сне, а по ковру крадется черноусый мужчина в феске, с кривым кинжалом в зубах. "Вот бы почитать!" подумал Артемка
– Готовы, - сказал он, подавая туфли. Человек надел их и раскрыл кошелек.
– Знаете что, - попросил Артемка, - вы лучше дайте мне книжку.
– О, с удовольствием! "Тайны гарема" хотите? Впрочем, это вздор. Возьмите лучше эту.
Мужчина подал Артемке небольшую книгу.
– "Ревизор", - прочитал Артемка на обложке и тоном знатока спросил: Роман?
– Нет, пьеса.
– Пьеса?
– обрадовался Артемка.
– Что в театрах представляют?
– Вот именно. А вы разве любите театр?
– Люблю. Только я еще в театре не был.
Человек засмеялся:
– Как же можно любить чего не знаешь?
– Я не знаю, - откровенно признался Артемка.
– Мне Пепс рассказывал, борец из цирка.
Он опять взглянул на книжку и еще больше обрадовался:
– Да это же Гоголя! Того самого, что "Бульбу" написал!
– Того самого, - подтвердил человек и, протянув руку, назвал себя: - Попов Дмитрий Дмитриевич. А вас?
– Артемка Загоруйко. Артемий Никитич, значит.
– Вот и познакомились.
Человек подошел к двери, чуть приоткрыл ее и долго куда-то всматривался.
– Да, - прошептал он, - дело ясное.
– И, повернувшись, спросил: - Что у вас в этом сундуке?
– В сундуке?
– удивился Артемка.
– Кожа и парусина. Товар, короче. А что?
– Артемий Никитич!
– Темные, влажно блестящие глаза Попова глянули пристально и как-то очень серьезно.
– Вы сможете оказать мне услугу?
– Как это?
– не понял Артемка и почему-то встревожился.
– Выньте из сундука ваш товар, а я туда положу свой. Идет? Мне, понимаете, сейчас его таскать... несподручно - отнять могут.
Артемка подумал: "Что он говорит? Такой большой, а боится". Но отказать не было причины.
– Это можно, - сказал он деловито.
– А мой тоже пусть в сундуке лежит. Там и товару-то кот наплакал.
– Вот и отлично!
– оживился Попов.
Из-под кучи своего пестрого, празднично пахнувшего товара он вытащил кипу книжек и сунул в Артемкин сундук. Потом вынул из корзины новый замочек, продел дужку в кольца сундука и щелкнул ключом.
– Ничего, что ваш товар заперт? Я вернусь скоро.
– Ничего, - хитро подмигнул Артемка.
– Понадобится - я достану.
– И вот еще что, - понизил Попов голос до шепота: - не говорите никому. Ладно? А уж я вам за это такую книгу дам!..
– Да я и без книжки...
– сказал Артемка.
Попов взял корзину, кивнул и быстро вышел из будки.
"Чудной какой-то!" - подумал Артемка. Он подвинулся вместе со скамеечкой к сундуку и приподнял его. На полу лежала подошвенная кожа, а поверх нее - пачка книжек: сундук был без дна.
"Пауки и мухи", - прочитал Артемка на обложке. Он стал перебирать книжки, но все они были одинаковы. Только на последних трех стояло: "Великая семья".
"Зачем это про мух печатают?
– подумал Артемка.
– Муха - и муха... Что в ней интересного? Вот паук - другое дело. Тарантул, например, или скорпион".
Он лег на скамью и в ожидании новых заказчиков принялся за книгу. Но, прочитав несколько страниц, вскочил, сгреб все брошюры и сунул их под сундук. Потом опять лег и, уже не отрываясь, прочитал книжку до конца. Прочитал и в удивлении сказал: