Артиллерист 2. Без права на ошибку
Шрифт:
Пока это надзиратель разбирался в своих внутренних противоречиях, Васька скинул с себя кальсоны. В полном неглиже он переступил порог помещения, которое скрывалось за указанной дверью. Там имелось несколько душевых кабинок, в которых тюремные надзиратели смывали с себя тюремную пыль, грязь в конце своего рабочего дня.
В этом же душевом отделении имелся специальный угол, со всех сторон облицованный плиткой. В этом углу надзиратели отмывали номерных арестантов, только что поступивших в изолятор, от их гражданской, военной жизни! Их обычно ставили к стенке с изразцовой плиткой, затем их начинали поливать ледяной водой, подаваемой под большим напором прямо из шланга. Не каждый арестант мог выстоять под таким сильным напором воды. Очень часто арестанты под таким сильным напором воды своими телами, подобно теннисным мячам, бились об эту плитку. Тем самым они порой разбивали себе головы, плиткой до крови расцарапывали свои спины, плечи, бока и бедра! Некоторые от ледяной воды заболевали пневмонией, умирали!
Сержант Васильков не только выстоял под первым водяным ударом, он так не шелохнулся, не сдвинулся с места в дальнейшем. Сколько бы не изощрялся другой тюремный надзиратель, пытаясь неожиданными водяными ударами сбить его с ног, поставить на колени, заставить его молить о пощаде! Когда экзекуция так называемой предтюремной помывки закончилась, устал сам тюремщик держать в руках шланг. Васька же неторопливым шагом прошел в одну из кабин с горячей и холодной водой, чтобы там, как следует, отмыться от окопной жизни. Перед этим он мысленно воздействовал на подсознание этого тюремщика, заставив его замереть, не двигаться с места в течение всего того времени, пока он принимал нормальный душ.
В предбаннике Ваську ожидала арестантская роба, полосатая пижама, полосатые портки и полосатая шапочка на голову, а также разбитые донельзя красноармейские башмаки. В душе Васька глубоко пожалел только об одном, что его теплые солдатские кальсоны так и остались в тюремной канцелярии. Арестантская роба была пошита из легкой хлопчатобумажной ткани, она практически не грела ни его тело, ни его душу! На ноги он натянул практически совсем стоптанные башмаки без шнурков. Затем нагнулся, взял со стула полосатую пижаму, натянул ее на свои плечи. Пижама оказалась ему слегка маловатой, послышался треск, это она на его плечах начала рваться по швам! Только в этот момент он заметил полоску с черными, аккуратно выведенными цифрами. Эта полоска материи была пришита к арестантской пижаме над левым грудным карманом! Видимо, цифра 128897 стала его тюремным номером, теперь она заменила его имя, фамилию и воинское звание. Теперь он перестал быть сержантом РККА Васильковым, а стал заключенным под номером 128897 Следственного части центрального аппарата НКВД СССР!
После принятого душа, когда арестант в арестантской робе стал выглядеть настоящим арестантом, тюремные надзиратели, эти канцелярские крысы, к себе в канцелярию вызвали тюремный конвой. Вскоре конвой появился, он состоял из двух пожилых конвойных красноармейцев. Один из надзирателей приказал, арестованного N 128897 препроводить в тюремную камеру N 85. Конвой этого своего заключенного N 128897 провел по анфиладе железных коридоров, остановились перед одной из железных дверей.
Один из конвойных скомандовал:
– Арестованный, стать лицом к стене!
Другой в тот момент большой ключ вставлял в замочную скважину железной двери. Послышался лязг открываемого замка, затем последовала новая команда:
– Арестованный N 128897, давай, проходи в свою камеру!
3
В настоящий момент всего лишь два шага отделяло Ваську от свободы! Переступив порог камеры, он ее потерял на неопределенное время! Мускулы его рук сами собой напряглись, ноги слегка спружинили, тело налилось силой. Он мог провести пару приемов джиу-джитсу здесь в камере, тогда оба этих пожилых конвойных мертвыми телами лягут к его ногам. После этого с этими двумя револьверами "Наган" в обеих руках он мог бы попытаться прорваться на свободу.
– Не дури, Василий! Что ты убийством этих конвойных хочешь достигнуть? Увеличение своего тюремного срока? Расстрел на месте? Подожди немного, сначала выясни причину своего ареста. Причину твоего этапирования в Москву. Когда мы все выясним, тогда мы начнем планировать наши, тогда, может быть, решимся на побег из этого изолятора.
– Мысленный шепот Альфред охладил Васькин порыв пробиваться на свободу.
Получив приказ конвойного, Васька постоял секунду, молча, лицом уткнувшись в стену, окрашенной в отвратительно болотный цвет. За эту секунду сильным выдохом воздуха из своих легких он сумел освободиться от накопившейся в нем злобы, силы противления. Он почти с силой оторвался от стены, сделав шаг, перешагнул порог тюремной камеры. Чтобы осмотреться, Васька замер, стоя на одном месте, всего лишь в шаге от порога. За его спиной с громким чавканьем, противно-пронзительным лязгом захлопнулась железная дверь тюремной камеры.
Парень всеми фибрами души почувствовал, как эта тяжела железная дверь прервала его связь со свободой, как прекратился приток свежего, насыщенного кислородом воздуха в его легкие. Васька почувствовал тюремные затхлость, сырость, темнота начали его затягивать в себя! Эта дверь только что его отрезала от свободы, превратила человека с ограниченными возможностями, жизненным выборов, а главное лишила его свободы!
Васька продолжал стоять, размышляя о своем новом положении, он одновременно всматривался помещение, в котором сейчас находился. Перед его глазами лежало несколько вытянутое в длину помещение, тюремная камера, шестнадцати квадратных метров. Оно освещалось единственной электрической лампочкой в стеклянном плафоне, забранного мелкой сеткой. Свет этой лампочки Ваське показался особенно ярким после прохода темными, плохо освещенными тюремными коридорами. Прямо напротив его, в противоположном торце помещения имелось окно, но оно было не очень большим, располагалось под самым потолком. Даже выпрямившись во весь свой немалый рост, Васька едва ли бы смог до него дотянуться своей рукой, настолько высоко оно находилось! К тому же, помимо стекла, оно было забрано мелкой металлической сеткой, а затем решеткой. Прутья этой решетки были настолько толстыми, частыми, что вряд ли Васька смог бы между ними просунуть свой кулак!
Справа от Василия при входе и прямо на стене была закреплена раковина с краном, из этого тюремного умывальника постоянно капала вода. Между умывальником и стеной стоял унитаз со сливным бочком. Он весь был в ржавых подтеках, в нем постоянно, не переставая, слышался шум текущей воды. После того, как захлопнулась дверь камеры, в ней установилась такая тишина, что Васька, не прилагая усилий, отчетливо прослушивал эту водяную капель, подтекание. Последним штрихом в его осмотре тюремной камеры, своего временного московского жилища, стали два топчана, стоявшие друг напротив друга, чуть ли не в середине этого помещения.
Только тогда с большим изумлением Васька заметил, что в данный момент в этой тюремной камере он находится не один! В этот момент еще один арестант, вероятно, го сокамерник, стоял под окном, своей спиной прислонившись к стене камеры. Он, как и Василий, был одет в арестантскую робу, на нем были полосатая пижама и штаны, вот только полосатая шапочка на его голове отсутствовала! Сокамерник стоял под окном, он не двигался, а лишь с большим вниманием к нему присматривался.
Тогда Васька сделал еще один шаг вперед и, слегка склонив голову, как офицер Вермахта. вежливо представился:
– Позвольте представиться, сержант Васильков! Арестован Особым отделом дивизии, причина ареста - неизвестна!
– Коротко он отрапортовал.
Сокамерник, выслушав его рапорт, оторвался от стены, выпрямил спину и в свою очередь с офицерским шиком представился Ваське, при этом сохраняя горестную улыбку на своих губах:
– Генерал-майор Ширмахер, Александр Германович! Старший преподаватель общей тактики Академии Фрунзе! Арестован на основании доноса, в нем я обвинялся в распространении пораженческих слухов! На одной из своих лекций я командирам РККА попытался объяснить, что временами полководцу следует отступить, а не принимать сражения, условия проведения которого были бы ему и армии невыгодны!