Артиллерист
Шрифт:
– Все нормально, друзья!
– Василий вмешался в ментальный разговор доктора Рожнова и своего Альфреда.
– Боль в районе раны все еще присутствует, но она уже не зашкаливает, как было до того момента, когда я потерял сознание. Видите, я ее могу терпеть, сейчас не мечусь в бреду, не стону и не кричу дурным голосом! Мозги просветлели, я снова начал соображать! Думаю, что уже часа через два - три и я смогу подняться ноги, а завтра пойду на работу! Спасибо тебе, Альфред, за все твое старание!
– Не спеши, паренек!
– Снова включился в разговор Игорь Ефграфович.
– И так твое выздоровление идет семимильными шагами. Но со своим здоровьем тебе лучше в игры не играть. Не надо спешить и вставать на ноги, когда у тебя такая громадная сквозная рана в левом плече. Два - три дня постельного режима, можно даже вызвать врачей из немецкого военного госпиталя для консультаций. Только после этого ты можешь подниматься на ноги, чтобы заниматься повседневными делами. А сегодня, Вася, ты уж изволь немного потерпеть, полежать в постельке. Да и скажи, какой у тебя адресок в этом Минске? Не найдешь ли ты мне при себе местечко, чтобы я мог бы там переночевать, а также дворик, где моя кобылка могла бы провести ночь.
– Не волнуйтесь Игорь Ефграфович все будет организовано должным образом!
–
Этими словами Василий постарался успокоить своего друга, сельского врача. Его прежние таланты полностью восстановились, поэтому он уже давно ощущал внутреннее беспокойство Игоря Ефграфовича Рожнова по поводу ночлега в Минске, в этом городе Рожнов последний раз бывал еще при советской власти. Сегодня, проживая в белорусской провинции, Рожнов никогда еще не встречал такое большое количество немецких солдат и офицеров, как сегодня вечером при въезде в Минск.
Поэтому, когда пост полевой жандармерии остановил его телегу для проверки документов, то Игорь Ефграфович совсем разволновался. В своих двух карманах он никак не мог найти соответствующую справку из своего сельсовета. Всем было хорошо видно, что этого крестьянина от испуга тряслись руки.
– Штабс-фельдфебель, прошу подойти ко мне!
– Негромким голосом приказал Васька.
Командир поста фельджандармерии неохотно подошел к телеге. Но, когда он увидел лежащего в ней раненого майора, то его поведение мгновенно изменилось. Штабс-фельдфебель полевой жандармерии вытянулся во фрунт и отрапортовал на немецком языке:
– Господин майор, штабс-фельдфебель Кнутке, вместе с дежурными по посту фельджандармерии проводит проверку документов, как у военнослужащих, так и у гражданских лиц!
С некоторым трудом правой рукой Васька из внешнего кармана своего майорского кителя достал свою офицерскую книжку и, молча, протянул ее штабс-фельдфебелю. Его офицерская книжка была слегка заляпана его же кровью. Штабс-фельдфебель Кнутке с большой осторожность взял эту книжку и внимательно ее изучил от корки до корки. Когда он снова поднял свои глаза, то Василий негромко проговорил.
– На десятом километре шоссе Вилейки - Минск мы попали в партизанскую засаду. В самом начале боя мой водитель мотоцикла, обершарфюрер СС Эрнст Ланге, погиб. Вот его документы! Его труп, а также наш мотоцикл все еще находятся на том самом месте, где партизаны устроили нам засаду. Мне же пришлось одному отбивать их атаки. Слава бога, что они атаковали нас не очень большими силами и вовремя сообразили, что им меня так просто не взять, Партизаны отошли и вскоре скрылись в лесу. Но, а я получил серьезное ранение.
– Вашу информацию о партизанской засаде, господин майор Нетцке, я обязательно и тотчас же передам по каналам фельджандармерии. Позвольте также узнать, чем я и мои подчиненные жандармы могли бы вам сейчас помочь. Если хотите, то я могу организовать эскорт и вас доставить в первый же ближайший госпиталь, чтобы врачи могли заняться вашей раной.
– Бойко отрапортовал штабс-фельдфебель Кнутке.
– Спасибо, штабс-фельдфебель, но в госпиталь сейчас я не поеду! Этот бедолага доставит меня на квартиру, где меня уже ждут доктора. Они и решат, стоит ли мне ложиться в госпиталь, или же свою рану я смогу излечить амбулаторно!
На всякий случай Васька прошелся по закоулкам сознания этого жандарма в звании штабс-фельдфебеля. Он чуть ли не вскрикнул от удивления, когда обнаружил, что этот штабс-фельдфебель ни на йоту ему не поверил. Случилось так, что сегодня с утра до позднего вечера рота фельджандармерии, в составе которой служил этот штабс-фельдфебель, зачищала дорогу Минск - Вилейки. Ротные мотоциклетные патрули десятки раз проезжали мимо того места, в котором, по сообщению майора, партизаны якобы устроили свою засаду. Никакого там мотоцикла, убитого эсэсовца или россыпей стреляных гильз там не было обнаружено. Во-вторых, фельджандарм попросту не поверил и тому, что хотя бы один человек, тем более, армейский офицер, мог бы остаться в живых после того, как попал в партизанскую засаду. И последнее, фельджандарм не поверил всему рассказу майора Нетцке, когда тот отказался поехать на лечение в госпиталь.
– Вася, сколько раз я тебе говорил о том, что с рядовыми и унтер-офицерами Вермахта так не общаются, как только что ты нам продемонстрировал. Они привыкли к несколько иному обращению, в котором слова "спасибо" и "пожалуйста" отсутствуют. Позволь мне завершить этот разговор, а не то вместо квартиры или госпиталя, тебя заберут в криминальную полицию для объяснений по доносу этого жандармского штабс-фельдфебеля.
– Хорошо, Альфред, поступай, как хочешь!
– Штабс-фельдфебель, что за допрос ты здесь на людях мне устроил? Я почти на грани потери сознания, поэтому не собираюсь терять на тебя свое драгоценное время. Так что приказываю, верни мою офицерскую книжку, документы Эрнста Ланге и поднимай свой ублюдочный шлагбаум. А пока можешь записать мое звание, фамилию и адрес и сообщить в Минск! Как только мы тронемся с места, ты, штабс-фельдфебель, можешь бежать в минское СД, чтобы настрочить на меня свой рапорт-донос.
Совершенно нехотя, жандармский штабс-фельдфебель вернул майору Альфреду Нетцке офицерскую книжку, документы шарфюрера СС Ланге. Он затем долго стоял на дороге, наблюдая, как крестьянская телега медленно катила по дороге, чуть ли не до упора заполненную военным автотранспортом. Заметив в телеге раненого офицеры, водители грузовиков этой крестьянской телеге вежливо уступали дорогу! Метров через двести дорога незаметно перешла в одну из минских улиц. Тогда штабс-фельдфебель развернулся и направился к рации, установленной в деревянном сарайчике, стоявшем неподалеку от шлагбаума. Внутри сарайчика радист возился с рацией, что-то в ней налаживая. Штабс-фельдфебель дружески хлопнул радиста по плечу и его попросил: