Артиллерист
Шрифт:
– Коммутатор, говорит майор Нетцке! Я хотел бы переговорить с гебитскамиссаром Вилюйского округа, капитаном Хайнцем Зиммелем!
– Одну секундочку, господин майор! Вызываем Вилейку!
– Ответил мужской голос с коммутатора.
2
Берлин неожиданно быстро отреагировал на звонок Васьки, на его разговор со штурмбанфюрером СС Вальтером Куреком. Уже на следующий день ему перезвонили из приемной бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга, которому подчинялась внешняя разведка РСХА, и сообщили, чтобы в самые ближайшие дни он должен ожидать появление посланника от 6-го главного управления СД РСХА. И действительно на следующий день в Минске объявился какой-то шарфюрер СС Август Мунке, который практически встретился с Василием только для того, чтобы представиться и поздороваться, все же остальное время до самого позднего вечера он провел с Димой Осиповым. Поздно вечером уже Дима Осипов долго и нудно жаловался на этого эсэсовца шарфюрера, который самым первым делом отобрал у него картину как бы отремонтированного особняка, а затем в течение всего дня заставил его рассказывать о том, как он собирается перестраивать особняк.
Перед самым отлетом из Минска шарфюрер СС Мунке перезвонил майору Нетцке с аэродрома для того, что поблагодарить его за то, что он разыскал такого талантливого архитектора, как Дима Осипов. Затем вполголоса добавил, что проект особняка, по его личному мнению, великолепен, что РСХА выделит все необходимые деньги на финансирование всех работ по его ремонту и перестройки, а также для приобретения мебели. По его словам, выходило, что РСХА становилось полным владельцем этого особняка! Но шарфюрер в корне пресек попытку Василия доказать, что половина особняка официально принадлежит Абверу, прямо заявив, что не ему обсуждать этот вопрос, так как Рейнхард Гейдрих уже разговаривал с адмиралом Канарисом по этому вопросу и они приняли совместное решение.
Чтобы завершить разговор о перестройке особняка, следует сказать, что уже на следующий день после отлета в Берлин шарфюрера СС Мунке, на квартиру к Дмитрию Васильевичу Осипову появился некий эсэсовский чин. Этот чин заявил о том, что господин Осипов может, как официально утвержденный Берлином архитектор, приступать к набору рабочей силы, чтобы начать работы по ремонту особняка! Эсэсовец также проинформировал Осипова о том, что все финансовые документы, по оплате рабочей силы, по приобретению краски и строительных материалов, должны направляться ему. Как бы, между прочим, эсэсовец упомянул, что, если архитектор пожелает, то РСХА может обеспечить его необходимым количеством пленных красноармейцев для выполнения ремонтных работ.
Васька решил завтра вместе с Семеном Нечипоренко на Майбахе DS7 смотаться в Вилейки, чтобы там встретиться со своими старыми друзьями по Сморгони. Вечером детали девяносто восьми километрового маршрута до Вилеек он обсуждал с Германом Шумастером, который все более и более приживался в качестве исполняющего обязанности персонального водителя. Но в этот момент прорвало Альфреда Нетцке, этот немецкий офицер был просто взбешен. Он решил мысленно Ваське кое, о чем напомнить и посоветовать в связи с завтрашней поездкой в Вилейку.
– Дружище Вася, что это такое с тобой происходит, голова закружилась от успехов? Ты, что совсем забыл о том, что сейчас идет война, что ты не командир Красной Армии, а немецкий офицер оккупант! Что тебя, как немецкого офицера, ненавидит весь белорусский народ! А ты в эту поездку собираешься поехать налегке, без эскорта и без оружия! Где же твой верный парабеллум? Ах, да он сейчас валяется на диване! А где твоя проверенная снайперская винтовка СВТ40, которой в свое время ты так гордился! Она по-прежнему в чулане, ты ее две недели не касался и не смазывал! Да, и зачем она тебе, когда в Вилейку ты поедешь на таком шикарном автомобиле, как Майбах. Но помнишь ли ты о том, что на этом авто невозможно ездить по несчастным белорусским дорогам, которые не знакомы с таким дорожным покрытием, как европейский асфальт! А что ты будешь делать, если попадешь в партизанскую засаду! Своей лакировкой и роскошью этот автомобиль привлечет внимание не только партизан, но и окруженцев, которых так много все еще находится в лесах под Минском и под Вилейками. Ты, Вася, только представь себе, как это будет приятно по такому авто шмалять из автомата из засады! Так что, Вася, прими мой дружеский совет, в гараже минского СД, наверняка, найдется простой мотоцикл БМВ75 с пулеметной коляской. Сам садись за руль, а своего подхалима Нечипоренко посади в коляску за пулемет! Ты, Вася, уж слишком расслабился, живя на легких хлебах в оккупированном Минске, даже забыл о том, что сейчас идет война!
Немного подумав. Василий вынужден был согласиться с мнением, так грубо высказанным Альфредом Нетцке!
Семен Нечипоренко в мгновение ока договорился со своими корешами из городского гаража СД об аренде колясочного мотоцикла с пулеметами и тремя пулеметными лентами по пятьдесят патронов. Договор с эсэсовцами был достигнут, но они поставили одно условие, майор Нетцке получит мотоцикл для поездки в Вилейки, но вместе с его водителем. Таким образом, хитрющий Нечипоренко сумел избежать этой опасной, по его же мнению, поездки в Вилейки, он, как и Шумастер, остался в Минске!
Одним словом, рано утром мотоцикл с двумя седоками и пулеметом, поднимая за собой большое пылевое облако, мчался по шоссе Минск - Вилейки. Сидя в коляске за пулеметом, Васька испытал двойственное чувство, чувство свободы езды на мотоцикле. Но и чувство зависимости от некого обершарфюрера СС Эрнста Ланге, который был его водителем и по совместительству осведомителем СД РСХА. Эсэсовец был парнем высокого роста, в нем ощущалась сила атлета, но в его поступках и действиях проглядывала какая-то нерешительность. Васька, будучи в седле водителя уже давно бы из этого драндулета выжал бы скорость в восемьдесят километров в час, а этот здоровый эсэсовец никак не мог удержать скорость мотоцикла на уровне пятидесяти километров в час.
Вблизи Минска дорога на Вилейки в основном проходила по открытой местности, а эта дубина эсэсовская все время жалась к обочине дороге, каждый раз на медленной скорости объезжая какой-либо бугорок или ухаб. В конце концов, Василий не выдержал, время стремительно летело, а они все еще передвигались со скоростью часовой стрелки, вот он прикрикнул на обершарфюрера:
– Эрнст, а ты бы не мог бы немного прибавить скорости! Мы начинаем опаздывать, нас уже давно ждут в Вилейках.
Обершарфюрер СС не обратил ни малейшего внимания на просьбу майора Нетцке, в езде по открытой местности он продолжал придерживаться своей тактики, так и ехал, особо не прибавляя и не снижая скорости. Тщательно объезжая места, в которых могли бы быть установлены мины. Но, как только начались белорусские леса, то Ланге тут же изменил свою тактику вождения мотоцикла. Во-первых, он увеличил его скорость движения, начал совершать стремительные броски от одного кустарника к другому, стремясь, как можно меньше времени, находиться на открытом пространстве. Видимо, шарфюрер старался, как можно меньше времени находиться под прицелами лесных снайперов. Васька же в этот момент вспомнил рассказы знакомых и незнакомых офицеров о том, что леса вокруг Минска прямо-таки забиты окруженными дивизиями и армиями РККА. В течение часа движения по лесной части дороги Минск Вилейки, они так и не встретили ни одного партизана или окруженца. Их даже ни раза не обстреляли из-за кустов!
В районе девяти часов утра они уже въезжали в Вилейки. Этот провинциальный белорусский городок встретил мотоциклистов множеством разрушенных домов. Васька знал о том, что на этой местности произошли встречные бои только что перешедшего границу и наступающего Вермахта с армиями Красной Армии, которые выдвигались на защиту границ Советского государства. К сожалению, в первую неделю войны танковые армии немецких генералов Гота и Гудериана сумели остановить наступление красноармейских корпусов и армий, расчленить их на отдельные подразделения и, лишив артиллерии и танков, загнать их в белорусские леса, чтобы там скрываться от немецкой штурмовой авиации. Эти окруженцы вскоре начали белорусскими лесами прорываться на Восток, чтобы там перейти линию фронта, и снова встать в ряды защитников своей советской родины.
Но только немногие красноармейские подразделения сумели с боями прорваться на Восток. С момента этих пограничных боев прошло чуть более месяца, но в лесах и пущах Белоруссии все еще оставались красноармейцы, среди которых было много раненых. Сейчас раненые красноармейцы выздоравливали, они снова сливались в роты и батальоны, чтобы уже второй волной прорываться на Восток.
Когда они ехали по улицам Вилеек, сидя в коляске мотоцикла, Васька с большим интересом наблюдал за картиной, разворачивающимися перед его глазами. Многие разрушенные улицы городка были приведены в относительный порядок, по крайней мере, пленными красноармейцами и жителями городка были расчищены проезжие части улиц. Пару раз им встречались грузовики, кузова которых были забиты стройматериалами. Это более или менее обеспеченные горожане, купив стройматериалы, везли их на свои наделы земли для ремонта и восстановления своих домов. Васька хорошо видел. Как много пленных красноармейцев было привлечено к работе по уборке городских улиц, восстановлению жилых домов.