Артур Артузов
Шрифт:
В 1933 году Артузов направил в Берлин в качестве легального резидента Бориса Гордона. Выбор оказался удачным: Гордон подобрал в Берлине и других городах Германии успешно действующую группу агентов–установщиков. Он же принял на связь Балтийца – Арвида Харнака, после того как Артузов утвердил эту кандидатуру для постоянного сотрудничества.
При Артузове вырос в крупного организатора внешней разведки Сергей Михайлович Шпигельглас, который впоследствии некоторое время даже исполнял обязанности ее начальника. С его именем связано проведение нескольких боевых операций за рубежом.
В тот же период проявились выдающиеся способности
К сожалению, и Шпигельглас, и Глинский, и многие другие их коллеги–разведчики не пережили годы Большого террора. Борис Гордон погиб минут на двадцать раньше Ар–тузова от руки того же «исполнителя»…
Первые недели 1934 года не предвещали Артузову, как и миллионам его соотечественников, ничего плохого. Успехи первой пятилетки были впечатляющими. Один за другим вступали в строй гиганты индустрии. Было открыто судоходство по Беломорско–Балтийскому каналу имени Сталина, протяженностью в 227 километров с 19 шлюзами. Сотни «ка–налоармейцев» – заключенных были освобождены досрочно и даже награждены орденами (большинство из них через три–четыре года вновь очутились в лагерях). Высшую награду страны – орден Ленина получили восемь человек, среди них чекисты – заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода, его будущий следователь, начальник строительства Лазарь Коган, Семен Фирин–Пупко. Завершилась коллективизация сельского хозяйства, и все верили, что проблема продовольствия в стране окончательно решена. О том, какой ценой достались все эти достижения, мало кто знал.
Газеты и радио трубили о великих победах многонационального советского народа под руководством Коммунистической партии во главе с ее мудрым вождем товарищем Сталиным. И народ ликовал. Страна шла навстречу XVII партсъезду, встречая его – так родилась традиция – новыми трудовыми свершениями.
Артур Христианович, которому личное честолюбие не было свойственно, искренне гордился тем, что коммунисты ОГПУ избрали его делегатом высшего партийного форума – XVII съезда ВКП(б). Того самого, который тогда называли «Съездом победителей», а сегодня – «Съездом расстрелянных». Это образное выражение, к сожалению, полностью соответствует действительности.
Из 1996 делегатов съезда 1108 были репрессированы, из них 848 расстреляны. Из 139 избранных съездом членов и кандидатов в члены ЦК репрессированы 98 человек, из 22 членов Центральной ревизионной комиссии – 18, из 61 члена Комиссии партийного контроля при ЦК – 29. В фойе Большого Кремлевского дворца Артузов пришел с группой других делегатов от ОГПУ в форме, с четырьмя ромбами в петлицах – знаками различия, положенными сотрудникам высшей категории {95} , с орденом Красного Знамени и двумя серебряными знаками «Почетный чекист». До нас дошла единственная фотография Артура Христиановича
Шестеро чекистов были избраны на XVII съезде в руководящие органы партии. Членами Центрального Комитета стали председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский, заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода (впервые) и заместитель председателя ОГПУ и председатель ГПУ Украины Всеволод Балицкий, кандидатом в члены ЦК – полпред ОГПУ по Дальневосточному краю Терентий Дерибас. Заместитель председателя ОГПУ Яков Агранов и полпред ОГПУ по Московской области Станислав Реденс стали членами Центральной ревизионной комиссии. Из шестерых только Менжинский умер своей смертью. В числе расстрелянных оказались все до одного делегаты–чекисты.
Еще два мало известных пока в стране человека были впервые избраны в состав Центрального Комитета: сотрудник аппарата ЦК Николай Ежов (избранный также в состав Оргбюро заместителем председателя Комиссии партийного контроля) и Лаврентий Берия, первый секретарь Закавказского райкома ВКП(б).
Положение Артузова в системе спецслужб казалось прочным, как никогда. Тому было и некое косвенное подтверждение: учрежденный в канун пятнадцатилетия органов ВЧК—ОГПУ новый знак «Почетный чекист» с накладной цифрой «XV» ему был вручен под номером 6 {96} .
Огорчало одно: ни для кого на Лубянке не было секретом, что здоровье Менжинского ухудшается с каждым днем. Вячеслав Рудольфович с семьей жил в скромной квартире, переоборудованной из бывшей аптеки в Кавалерском корпусе Кремля. В дни ноябрьских праздников 1933 года он из нее съехал лишь потому, что был уже не в состоянии подниматься на второй этаж. После чего окончательно поселился на даче Шестые Горки. Летом 1933 года он месяц лечился в Кисловодске, самочувствие его несколько улучшилось. Однако, когда он покидал курорт, врачи настоятельно рекомендовали ему работать не более трех–четырех часов в сутки. Теперь он приезжал на службу не чаще двух раз в неделю и сотрудников приглашал к себе только по очень серьезным делам.
Менжинский скончался на даче в половине шестого утра 10 мая 1934 года, по заключению авторитетнейших профессоров медицины – «от острой сердечной недостаточности (паралича) сердца, резко измененного и работавшего в последние годы неполноценно».
14 мая Артузов вместе с тысячами москвичей прощался с председателем ОГПУ. Бронзовую урну с прахом замуровали в Кремлевскую стену, рядом с прахом стратонавтов Павла Федосеенко, Андрея Васенко и Ильи Усыскина, погибших при катастрофе стратостата «Осоавиахим–1», после того как 30 января 1934 года они установили мировой рекорд высоты, поднявшись над землей на 22 километра.
Смерть Менжинского Артузов воспринял как потерю близкого человека. Уход Вячеслава Рудольфовича из жизни стал еще одним «водоразделом» в истории ВЧК—ОГПУ. Между прошлым и будущим. Он означал испарение последних остатков революционной романтики в деятельности Лубянки, превращение ее, как скажет через три года Артузов, в полицейское ведомство с фельдфебельским стилем работы. А на самом деле – и того хуже, много хуже…
На второй день после похорон по Лубянке поползли слухи. Говорили о грядущей реорганизации, обсуждали шансы кандидатов в председатели. Почему–то все думали, что «новый» придет со стороны, чаще всего называли фамилию наркома внешней и внутренней торговли Анастаса Микояна.