Артур, племянник Мордреда
Шрифт:
Остальные принцессы шумно ее поддержали. Вели себя благородные пиктские девушки не совсем типично, но их можно понять. Перспектива быть проданными на рынке рабов их совершенно не привлекала.
— Дамы, дамы!.. — Я хлопнул в ладоши, чтобы их успокоить. — Вы ошибаетесь. Вы не прошли испытание.
— Ложь!
— Неправда!
— Я выиграла!
— И я!..
— Да, мы тоже!..
Я хлопнул в ладоши еще раз, погромче. Принцессы притихли.
— Было два испытания. — Объяснил я. — Второе испытание прошла только Гвиневра.
— Какое еще испытание? — Подозрительно спросила Ата- и т. п.
— Я
— А как же мы? — Пискнула какая-то щупленькая принцесска.
— А вы с почетным сопровождением и с подарками отправитесь по домам. Передайте своим родичам, что ровно через три месяца состоится наша с Гвиневрой свадьба, на которую я приглашаю всех, кто захочет придти.
На свадьбу прибыло столько гостей, что пришлось ставить столы не только внутри дворца, но и снаружи. Погуляли знатно.
Конечно, женитьба не решила всех моих проблем. По Пиктляндии по-прежнему бродили отряды патриотов, мечтающих вышвырнуть «вонючих горцев» из своей родной земли. Но ситуация — я ясно ощущал это — потихоньку начала меняться к лучшему. Национальное большинство во власти было представлено принцессой Гвиневрой, и национальному самосознанию пришлось этим удовлетвориться. Гвиневра давала мне дельные советы, от которых я не торопился отмахиваться. Наш брак был заключен по необходимости, а не по любви, но, может быть, именно поэтому у нас не было ни ссор, ни размолвок. Изначально мы относились друг к другу настороженно, затем появилось взаимное уважение, которое переросло в дружбу, затем… Чувства — сложная штука: обычно мы понимаем, как дорого нам было что-то только тогда, когда это «что-то» мы уже потеряли. Но в те дни Гвиневра была молода, была со мной и мне было просто хорошо от того, что она рядом, и о большем я не задумывался.
Гвиневра куда лучше, чем я, знала свой народ. Вначале я опасался, что она захочет отравить меня и попытаться вернуть пиктам независимость, или даже самостоятельно захватить власть, но со временем, узнав ее получше, я стал постепенно открывать ей доступ к управлению страной. Гвиневра была достаточно умна, чтобы понимать: без меня она не сможет удержать власть над Пиктляндией, а что касается «независимости», то это в лучшем случае — лозунг для патриотов, а в худшем — просто ложь. Народ всегда зависим, и правители различаются не по принципу свой-чужой, а по принципу глупый-дальновидный, сильный-слабый. Гвиневра это понимала. Она не хотела возвращаться к тому положению дел, которое было здесь до моего прихода — бесконечные вялотекущие внутренние войны — она, как и я, хотела установить на своей родине нормальную систему управления.
Именно Гвиневра посоветовала мне обратиться к друидам. О существовании этих лесных колдунов я знал и раньше, но не придавал им особенного значения, поскольку
Я прислушался к совету, разузнал, где состоится очередное друидское сборище, и отправился туда. В сопровождении охраны, естественно.
Друиды собрались на вершине холма неподалеку от одного из пиктских городков. К холму потихоньку стягивалось местное население. Одни смотрели на меня с неприязнью, другие — равнодушно. Я не обращал на пиктов внимания. Как я уже знал, свои церемонии друиды проводили по ночам. На вершине холма я заметил какие-то большие камни, но рассмотреть мне их не дали — стоило моему коню вступить на холм, как путь перегородил юноша в длинной темно-бурой мантии. У него был кривой посох из ветки дуба и длинный темный плащ.
— Простите, господин, — он поклонился. — Я могу вам чем-то помочь? Вы кого-то ищите?
— Да. — Сказал я. — Вашего главного.
— Я сообщу о вашем прибытии. Прошу вас, не поднимайтесь на холм верхом на лошади, а тем более — с оружием!.. Это священное место.
— Раб! — Начал один из моих людей. — Да как ты смеешь указывать конунгу, что ему делать, а что нет?!.
— Тихо. — Я поднял руку. — Мы подождем здесь.
Я спешился, и телохранители последовали моему примеру. Молодой друид побежал на вершину.
Спустя несколько минут к нам, в сопровождении небольшой свиты, направился старик с длинной нерасчесанной бородой. Он ступал легко и уверенно, и хотя при ходьбе и опирался на посох, мог прекрасно обойтись и без него. Когда он подошел поближе, я увидел его глаза — зеленовато-карие, с золотыми искрами. У него были густые кустистые брови, а вокруг глаз собрались морщинки. Его свита смотрела на нас с недоверием и испугом, и готовилась защищать своего предводителя, но во взгляде старика не было ни вражды, ни страха. Мне он сразу понравился.
— Добрый вечер, господин герцог. — Старик слегка наклонил голову. — Вы хотели меня увидеть?
Я кивнул:
— Верно. К сожалению, я не знаю вашего имени…
— Корониус Диумалур.
— Это не пиктское имя. — Заметил я.
Корониус не ответил. Стоял и слегка улыбался, не отрицая, но и не соглашаясь с моими словами.
— Надеюсь, вы не очень заняты? — Спросил я. — Мне бы хотелось поговорить с вами.
— Конечно. — Он едва слышно вздохнул. — Но, признаться, сейчас мы готовимся к праздничной церемонии…
— Хорошо. — Я пожал плечами. — Дело не срочное, так что разговор можно отложить и до завтра. Скажите… — Я помедлил несколько секунд. — Я могу присутствовать на вашем празднестве?
— Вы хотите присутствовать? — Корониус слегка удивился. — Зачем?
— Я теперь правлю этой страной и хочу знать, чему поклоняются мои люди.
Верховный Друид несколько раз кивнул.
— Конечно, конечно, вы можете… Любой, кто хочет… Праздник Великой Матери открыт для всех…
Ирония, услышанная мною в его словах, означала: «Если бы мы и хотели, то как бы мы смогли вам запретить?»