Артур-полководец
Шрифт:
Он с трудом стащил сапоги и поменял местами. Оказалось еще хуже, чем раньше. Питер уставился на свои ноги. Наконец его озарило.
«Ой, наверное, тут еще не научились делать обувь на правую и левую ноги!»
Он снова переобулся, радуясь тому, что никто не видит его.
Комнатушка была тесная, и все в ней – какое-то микроскопическое – дверь, стулья и прокрустово ложе – кровать. Улягся на ней настоящий Питер и вытянись он во весь рост, ноги бы у него свисали. «Нет, у меня теперь другие ноги, – урезонил себя Питер. –
«Коротышка… Да тут все коротышки. Плохое питание, риккетсиоз… Господи, я себя чувствую лет на сто, а сколько же мне на самом деле? Двадцать пять.., а я уже мужчина средних лет?»
Слова и мысли звучали почему-то странно поэтично и музыкально. «Ладно, – подумал он, – давай-ка все обдумаем. Они тебя поняли, стало быть, ты говоришь не на современном английском. Но и не на языке времен Чосера – это было гораздо позже. О Боже, это же древнеанглийский – тот, на котором был написан „Беовульф“? Нет, я так не думаю…»
«Сикамбрийский… Стоило, мне выговорить первые слова, и они меня не поняли – заявили, что я говорю по-сикамбрийски. Кто же я такой, черт меня дери? Проклятие, почему Кей или тот, другой, не назвали меня по имени?»
На ремне, у Питера висел кошель из телячьей кожи. Он растянул шнурки и обнаружил внутри нож и плоскую столовую ложку, салфетку, какой-то очень легкий сероватый камень, кусок отполированного до блеска металла (вместо зеркальца – так понял Питер), гребень, маленький обоюдоострый ножичек – наверное, чтобы чистить под ногтями, шнурок, пригоршню черствых печенюшек, листья мяты – для свежести дыхания? – и пятнадцать монет двух разных достоинств. Питер поглядел на себя в «зеркало» и уложил все вещицы обратно в кошель, погадав, для чего предназначен камень.
Затем он походил по игрушечной комнатушке, привыкая к своему новому телу. Тело оказалось крепким и неплохо координировало движения, если только Питер не пытался пользоваться походкой Смита. Теперь, когда он больше не пробовал передвигаться так, как передвигался бы человек ростом в шесть футов и три дюйма, движения его приобрели изящество и живость, которым стоило бы позавидовать.
«Этот человек – воин, это я знаю точно, – усмехнулся Питер. – Представляю, как тут все рты раззявят, когда я покажу два-три приемчика!»
Он осторожно попробовал выполнить пару блоков и обнаружил, что его новое тело вполне сносно откликается на такие предложения. Тогда Питер занялся агрессивным стилем карате – окинавским. Он сновал по тесной комнатушке, и ноги его двигались легко, как никогда.
Сила его была необычайна. Он схватил крепко сработанный деревянный стол и легко сломал его. Ухвати он кого-нибудь за горло – и запросто сломал бы шею. Тычком или резким ударом он мог бы повредить доспехи, если тут носили доспехи.
«Пожалуй, мне нравится это задание», – наконец решил Питер.
Питер пробыл в комнатушке с полчаса, а потом вышел в ту самую дверь, за которой исчезли сэр Кей и его спутник. Дверь вывела его на лестничную площадку, откуда уводили два лестничных пролета. Один, шириной футов шесть, вел вниз, а другой, узкий – вверх. Снизу доносились взрывы громового хохота и гомон множества голосов. Питер пошел вниз, туда, откуда доносился шум пирушки.
В пьяной вакханалии принимали участие сотни две мужчин и с полусотни женщин. Питер зажал ладонями уши, прислонился спиной к стене. Глаза у него заслезились от густого дыма, стелившегося от горящих факелов.
Большинство гостей возлежали на длинных скамьях, но некоторые бродили между низкими, высотой до колена, столами, толкались и вступали в драки друг с дружкой. Одеты гости были в кожаные, меховые, льняные одежды. К тканям в большинстве случаев добавлялось изрядное количество металла. Большая часть мужчин была при оружии, имевшем вид скорее декоративный, нежели боевой. «Так тут обозначают ранги?» – угадал Питер. Он прикусил губу. Эта пестрая толпа мало напоминала благородное рыцарство короля Артура, о котором он читал в книжках.
По кругу стояли несколько полуголых девушек и юношей. Питер в смущении смотрел на них, пытаясь понять, кто это такие и почему они стоят тут, не стесняясь, будучи почти обнаженными, посреди такого великолепия одежд.
А потом мимо него прошествовала роскошная блондинка, за которой следовал пьяный.., некто. Женщина была босая и до пояса обнажена, но даже не пыталась прикрыться. Питер уставился на нее, остолбенев, но закалка взяла верх. Он отвел глаза и не оборачивался, пока женщина не исчезла.
Думал он сейчас только об одном: как это она не мерзнет? Холодный ветер порывами проносился по залу, подобный сотням острых лезвий. Питер не сразу понял, что в одном конце у зала нет крыши и он открыт для звезд и ночного ветра. Большинство пирующих кучковалось в середине, под крышей, поближе к факелам и светильникам, около которых было потеплее.
Глаза Питера мало-помалу привыкли к полумраку, и он начал различать детали – сказочной красоты мозаики, мужчин и женщин, вертящихся в танце, подобно смерчам, струйки дыма от стоявших на столах кальянов. Питер принюхался и безошибочно определил запах гашиша.
«Откуда они, хотел бы я знать, добывают хэш? Это же не Марокко?» Питер вытянул из-под кольчуги полу рубахи, закрыл ею рот, ушел от двери и пробрался сквозь толпу к группе людей» показавшейся ему наиболее достойной внимания.
Он обратил внимание на невысокого мужчину. Тот был ростом поменьше сэра Кея, но резко выделялся на общем фоне благодаря простой белой римской тоге, украшенной незатейливой золотой вышивкой. Чисто выбритый, коротко стриженный, он потрясающе напоминал брата Питера, служившего в Гибралтаре.