Ас Третьего рейха
Шрифт:
Но принимая во внимание то обстоятельство, что рано или поздно ССШа объявят войну рейху, в ранние осенние месяцы британская авиация начала осуществлять новую эскалацию своих действий в форме организации и осуществления массированных налетов на города, промышленные и военные объекты рейха. Сначала небольшие группы британских бомбардировщиков, количеством от десяти до двадцати машин, атаковали и прорывали воздушные границы рейха в сотне различных мест, тем самым распыляя силы Люфтваффе. Затем британцы занялись количественным увеличением этих бомбардировочных групп, они планировали к концу 1944 года количество бомбардировщиков в таких группах увеличить до ста — ста пятидесяти.
Таким образом, в полку именно на мои плечи свалилась основная работа по организации переобучения летчиков летать и воевать в темное время суток. Немецкая система
Основная трудность переучивания летчиков на полеты в новых для них условиях лежала не в получении ими новых технических навыков пилотирования боевых машин, а в преодолении психологического барьера. Пилот должен был за короткое время осознать необходимость и привыкнуть к полетам темной ночью, когда ничего не видно. Ночью все кошки серы, и ни один человек не может невооруженным глазом ориентироваться в абсолютно черном пространстве, в котором невозможно определить, где низ или верх, где право или лево, так же как невозможно без ориентира отыскать противника в черном небе. Вначале такая учеба продвигалось с большими трудностями, пилоты плохо ориентировались ночью, слабо взаимодействовали друг с другом или в групповых полетах. Мне пришлось освоить истребитель-двойку, чтобы на нем по одному поднимать парней в черное небо, давать им штурвал в руки, а затем наблюдать, как они с каждым полетом все больше полагаются на показания приборов, и давать советы по управлению машиной. И когда наступал момент преодоления психологического барьера, пилотирование истребителя ночью для этих ребят становилось столь же привычным, как пилотирование в светлое время суток, я передавал ученику штурвал боевой машины и благословлял его на полеты в любое время дня и ночи.
Мне приходилось работать с разными по своему характеру пилотами. Одни спокойно воспринимали мои советы и быстро преодолевали психологический барьер, другие много нервничали и с большими трудностями решали свои психологические проблемы. Но в конце концов и эта работа была успешно завершена, вскоре полк был готов во всеоружии встречать противника и ночью и днем, и я снова перешел в распоряжение подполковника Арнольда Цигевартена.
Командир полка не раз говорил окружающим его людям, что капитаны Ругге и Динго, мой ведомый, — сегодня лучшая пара истребителей на всем северо-западном направлении, общий счет сбитых нами самолетов противника перевалил за цифру в двести вражеских самолетов. Британская разведка, неизвестно каким образом узнавшая имена немецких пилотов, которые наиболее эффективно прореживали ряды их летчиков-истребительной и бомбардировочной авиации, поставила нас на первое место в своем списке лучших немецких пилотов Западного фронта. Из открытых источников британцы собрали на нас подробные досье и своим «маки» приказали найти и уничтожить этих офицеров Люфтваффе. Между тем однажды служба безопасности полка случайно обмолвилась на людях, что плененная нами во время рыбалки группа «оборванцев» была одной из таких групп вражеских диверсантов, которая охотилась за мной и Динго.
Таким образом, сами не желая этого, мы с Динго превратились в нечто вроде «чудо-оружия» рейха, вылетали на выполнение специальных или секретных заданий только по специальному разрешению службы безопасности полка. Ночами, когда мы никуда не летали и проводили время дома в офицерском общежитии, меня охранять взялась обер-ефрейтор службы безопасности полка Смугляночка.
С некоторых пор она постоянно находилась в моей комнате, прибиралась в ней, кое-что из имеющейся мебели переставила по-своему и, укладываясь спать в мою постель, стыдливо говорила мне, что вынуждена так поступать по приказу своего командования, которое требовало, чтобы служба безопасности рейха ни на мгновение не спускала с меня глаз. Иногда мне трудно было поверить в то, что эта стальная женщина и настоящий боец службы безопасности имела слабое женское начало. Когда наступало время отхода ко сну, девушка исполняла вечерний танец с раздеванием, во время его исполнения она демонстрировала свою беззащитность и готовность беззаветно служить мне.
Предметы военного туалета обер-ефрейтор службы безопасности снимала с таким изяществом и одновременно с такой наивностью, что это меня сильно волновало. Когда на Смугляночке оставались только стандартные армейские трусики цвета хаки, то я уже находился в состоянии полной боевой готовности и готов был бороться с ней в любом положении. Она же предпочитала бороться лицом к лицу со мной, крепко прижимая меня к себе ногами, и громко кричать, что хочет ребенка от меня. Вначале из-за этих ее криков ко мне в комнату сбегались все офицеры-соседи по этажу. Парни думали, что у меня включен радиоприемник, транслировавший очередную речь фюрера перед союзом немецких женщин, и бежали ко мне, чтобы вместе послушать радиотрансляцию, но со временем привыкли и перестали обращать на эти крики внимание. Однажды обер-ефрейтор Смугляночка во время своего коронного переворота на спину умудрилась сорвать с моего боевого коня резиновый намордник, а я не ощутил этого действия и с обер-ефрейтором поступил так, как мужья каждый день поступают со своими женами.
Обер-ефрейтору Смугляночке очень нравилось охранять меня и участвовать в наших ночных и утренних играх. Без предварительного согласования со мной и своим начальством она взяла и переехала ко мне на постоянное жительство. Забросила работу и все время проводила со мной, готовя завтраки, обеды и ужины, при первой же возможности затаскивая меня в семейную постель. Командование полка попыталось воздействовать на обер-ефрейтора и вернуть ее на службу, но Смугляночка продемонстрировала свой железный характер и свою служебную винтовку МП.44 Шмайсер, после чего проблема отпала сама собой, а девушка, как я это почувствовал нутром, навсегда осталась жить у меня. Что касается моего отношения к Смугляночке, то, в принципе, я был не против такого альянса, после полетов было приятно возвращаться домой, где тебя с нетерпением ожидали горячий ужин и девушка-красавица в чине обер-ефрейтора службы безопасности полка, которая всегда была готова принять участие в паре постельных сцен. Причем, следует признаться, что Смугляночке и мне эта семейная жизнь нравилась, и я почувствовал себя нужным и востребованным мужчиной.
Но, к сожалению, безответственное манкирование обер-ефрейтором Смугляночкой своими служебными обязанностями было замечено руководством всей службы безопасности рейха. Ведь оно перестало получать важнейшую, по их мнению, информацию о положении дел в десятом истребительном полку: о чем говорит и думает командование и рядовые летчики полка, как воюет секретное «чудо-оружие» рейха. К тому же руководство службы безопасности рейха не было уверено в том, как в дальнейшем поведет себя этот стальной обер-ефрейтор в юбке, который неожиданно для всех оказался «слабой женщиной». К тому же обер-ефрейтор не была «стукачом» в истинном смысле понимания этого слова.
До переезда ко мне на постоянное жительство обер-ефрейтор Смугляночка пунктуально исполняла свои служебные обязанности, вовремя заполняя и отправляя обратно поступавшие по линии службы безопасности в штаб полка документы. Когда документы перестали поступать и руководство службы безопасности рейха убедилось, что время невозможно повернуть назад и что «жену» «чудо-оружия» нельзя превратить в простую шпионку, то оно попыталось завербовать в агенты моего лучшего друга. Но капитан Динго проявил характер боевого офицера, набил морду вербовщику, выбил ему пару зубов и переломал ему ноги, спуская того по лестнице со второго этажа офицерского общежития. После этих попыток была сделана пауза, а в нашем штабе полка внезапно объявился белобрысый лейтенантик, который сразу же стал проявлять необычайно высокий интерес к моей личности и к капитану Динго.
Глава 5
1
Ночь была безоблачной, но с утра натянуло облаков и заморосил мелкий и нудный дождь, который продолжался до середины дня. Когда дождь прекратился, солнце так и не показалось на небосклоне, а мощные дождевые облака сплошной стеной обложили небо. В штабе полка уже с утра обсуждался вопрос, будем или не будем сегодня летать. Утром пара истребителей поднималась в воздух, но тут же вернулась обратно, потому что облачность на высоте оказалась весьма плотной и дальше своего носа ничего нельзя было увидеть. Чтобы как-то провести время, я с ребятами из третьей эскадрильи резался в покер, одновременно сражаясь со своей совестью. Карта не шла, и к этому времени я проиграл триста рейхсмарок, но если бы захотел, то мог бы выиграть тысячу рейхсмарок. В то же время я чувствовал себя не в своей тарелке, мне следовало бы бросить эту игру в покер и валить отсюда куда глаза глядят.