Асино лето
Шрифт:
Они отошли, и о чем разговаривали — слышно не было, но лицо у Лены вытягивалось и зеленело, а глаза становились большими и растерянными. Потом Василий Николаевич ушел, отдав Лене корзинку и подмигнув как-то сразу всему седьмому отряду, да так ловко, что каждый подумал, что директор именно ему подмигивает. Лена подошла к Асе, и было очень заметно, что ей непросто заговорить. Она протянула Асе корзинку.
— Поводок там, внутри.
Лена тут же ушла в вожатскую комнату и до завтрака не выходила. Но к завтраку она отошла и смирилась, и даже попросила
Глава 37
Вот и вторая смена закончилась, лето пошло на убыль, и дни, хоть и незаметно, но становились короче. Яблонька вытянулась и окрепла, а яблоки налились соком и теплом.
Всю пересменку Ася возилась с Юми. В лагере почти никого не осталось, тихо было, пусто… Хорошо в лагере на пересменке! Можно вставать, во сколько хочешь, и зарядку можно не делать, и даже не завтракать. Отряд особого назначения, отряд номер семь, получил специальное задание: навести в лагере порядок. Так что пересменка стала для них еще одним Днем Добрых Дел. Они подметали дорожки, убирали пляж, дрова для первого костра третьей смены собирали, почистили малышковый бассейн. А еще несколько раз навестили Кольку. Асе даже разрешили показать Кукумберу Юми, хотя изолятор, конечно, не место для собак.
— Это нашей бабушкиной собаки щенок, — сказал Колька и строго посмотрел на Юми. — Так что я тебе… м-м-м… вроде дяди, и ты меня должна теперь слушаться.
Юми рвалась из Асиных рук, хотела лизнуть Кольку в щеку, и ее мокрый язык метался розовым лоскутком.
Ольга Алексеевна пришла в ужас.
— А ну брысь отсюда! — рассердилась она.
Колька поднял на Асю запавшие глаза и сказал:
— И ты, Пашка, тоже меня слушайся.
— С чего это? — повела плечом Ася.
— Ну, ты же ее хозяйка, а я хозяин ее мамы, значит, я главнее.
— Ты не хозяин, ты внук хозяйки.
— Это одно и то же, — заявил Колька. — Ты разве не знаешь, что бабушка и внук… одна сатана, в общем.
Ася засмеялась и спрятала лицо в Юмину шею.
Гномы тоже пришли от Юми в восторг. Они забирались ей на спину, висли на носу, хлопали по лапам, гладили и давали ласковые прозвища. А потом придумали забаву: двое седлали Юмин хвост, а один начинал ее дразнить. Разыгравшаяся Юми вертела хвостом, как пропеллером, гномы верещали, стараясь удержаться, но все равно соскальзывали и летели в траву.
— Хватит, — рассердилась в конце концов Ася. — Совсем замучили человека!
Она взяла Юми на руки, позволила себя лизнуть и поцеловала ее в лоб.
— Ты испортишь собаку, — наставительно сказал Горыныч. — Она совсем ручной станет.
— Зато не замученной.
А вечером, когда развели костер прямо у пятого корпуса, сидели вместе с вожатыми, пили чай из котелка, песни пели, Ася увидела, что Юми выбралась из своей корзинки и легла на землю, напряженно вытянув шею. А около ее носа замерла серебристо-зеленая ящерица с коричневой полоской на спине. «Юми!» — узнала ее Ася по глазам.
— Знакомятся, — улыбнулся ей кто-то в ухо.
— Ой, Сева, как ты забрался, я и не заметила.
— Я с дерева спустился.
— Слетел?
— Ну… спрыгнул.
Ася пожала плечами. Спрыгнул так спрыгнул. Почему-то Сева стесняется, что немножко умеет летать. Может быть, хочет научиться получше, а потом показать?
— Сева, а тебе не попадет? Ты же опять на людское сборище пришел.
— Не-ет… здесь тихо… песни поют… я люблю, когда песни.
И он устроился поудобнее на Асином плече.
Утром Ася с Юми и Наташка пошли в сад собирать малину на пирог. Они договорились с шеф-поваром Александром Петровичем, что он им пирог испечет на весь отряд. Малина была мелкая, рассыпчатая, но в таком количестве, что глаза разбегались. Юми носилась по саду, поскальзываясь на каменных дорожках, обнюхивая деревья, припадая к траве и пугая птиц.
— Ася, а почему тебе Василий Николаевич Юми подарил? — спросила вдруг Наташка.
— Я не знаю.
— Да ладно! Брось! Не мог же он просто так — взять и подарить.
— Ну, на день рождения же…
— И что? У Варьки в первой смене тоже день рождения был, он ей почему-то ничего не подарил. Или ты его давно знаешь? Вы в одном дворе живете, да?
— Нет.
— A-а, он знакомый твоих родителей, да?
— Нет.
— Ну честно?
— Да честно! Я его первый раз здесь увидела, Наташ…
— Ну скажи, а? Это тайна, что ли?
Ася вздохнула и призналась:
— Тайна. Не обижайся, но я правда-правда не могу тебе сказать. И вообще никому.
Наташка кивнула: понимаю, мол. Но через пять минут опять начала:
— Это за сад, да? Идея же твоя была и вообще… Сашеньке путевку на будущее лето, а тебе, что ли, ничего? Вот и…
— Ну, хорошо! — сдалась Ася. Вот как не врать, если человек сам напрашивается? — Это за сад. В аквапарк, говорит, все ездили, даже кто не работал, но ты это придумала и начала ты…
— Врешь? — поняла Наташка.
— Вру, — не стала отрицать Ася, и вдруг почувствовала, что ее прямо распирает: так захотелось Наташке настоящую правду сказать! Даже голова закружилась! Рот сам собою начал открываться, но тут ворона сорвалась с яблони, каркнула зловеще прямо Асе в лицо, да еще подмигнула ей зеленым, не вороньим глазом. Ася быстро зажала рот рукой.
— Ты чего? Тебе плохо?
Ася помотала головой, отдышалась. Чувство было такое, будто стометровку пробежала. Юми тревожно ткнулась Асе в ногу.
Наташка погладила ее и спросила:
— Когда у Юми щенки родятся, дашь одного?
— Конечно! Только это, наверное, еще не скоро…
— Ничего, мне еще маму с бабушкой подготовить нужно.
Глава 38
— Самый волшебный клевер растет на острове, — сказал Сева.
— Волшебный? Как это — волшебный? Он другой? А как он выглядит?