Аскольд и Дир

Седугин Василий Иванович

–  Едем на Русь, в Киев. У меня на первое время есть некоторые сбережения, мы сможем неплохо устроиться, а потом будет видно. Кстати, у тебя есть надёжный человек? Мне надо послать весточку Аскольду.

–  Что передать?

–  Пусть берет расчёт у Рюрика и с обоими отрядами отправляется за нами.

–  Я сейчас распоряжусь.

Через час крытый возок в сопровождении Дира отправился по дороге на юг.

IV

Вознаграждение Аскольд

получил сполна. Потом его пригласили к Рюрику.

Князь встретил неприветливо. Он некоторое время немигающе смотрел на него совиными глазами, лепестки его коршунячьего носа раздувались, будто он принюхивался к посетителю. Наконец проговорил недовольно:

–  Дир нанёс мне, князю новгородскому, личное оскорбление тем, что посмел увезти с собой жену преданного мне купца. Что, мало ему девушек на Новгородчине? Он мог предложить руку и сердце любой боярской или купеческой дочери, я с удовольствием стал бы посаженным отцом, мы сыграли бы свадьбу согласно обычаям старинным, которые исходят из древнего государства Русиния… Что за блажь ударила в голову? Не будет прощения ему с нашей стороны, не так ли, Олег?

Олег, двадцатилетний викинг с каменным выражением лица, молча кивнул. Аскольд знал, что Олег выдал замуж за Рюрика свою сестру Эфанду и пользовался большим влиянием на княжеском дворе.

–  Так и передай Диру, чтобы он ни при каких обстоятельствах, ни под каким видом не возвращался на новгородскую землю. Иначе за злую обиду накажу лютой смертью.

–  Я передам, князь, - поклонился Аскольд и вышел.

Однако Новгород покинул не сразу. Прослышал, что собирается большой купеческий караван в Византию, и сумел подрядиться сопровождать его до Руси. На Новгородчине Киевское княжество называли Русью.

Ехали не спеша. Привыкший с детства к небольшим кускам пашни, зажатой между фиордами и горами, узким перелескам и небольшим порожистым речкам, Аскольд сначала даже растерялся среди дремучих лесов, которым, кажется, не было конца; он поражался широким рекам и просторным озёрам, в которых водилась масса разнообразной рыбы, и к концу путешествия был покорен протяжённостью страны и величием её природы.

Киев оказался довольно крупным городом, окружённым деревянной стеной; сразу за крепостными стенами начинался пригород с ремесленным населением и рынком; у пристани стояли корабли, приплывшие из разных стран. Дира он нашёл сразу. Тот остановился недалеко от центральной башни, палатки из парусины и кожи окружали просторный красивый шатёр сотника.

Дир обнял Аскольда, провёл к себе. Там хлопотала женщина.

–  Чаруша, - обратился к ней Дир, - хочу представить тебе моего названого брата Аскольда. Он замечательный человек, вы с ним обязательно подружитесь.

Чаруша разогнулась и взглянула в глаза Дира, и он поразился её роскошной красоте: нежные очертания лица, обрамлённые густыми русыми волосами, высокий лоб, большие глубокие глаза, сочные губы… Она приветливо улыбнулась Аскольду, и он сразу проникся к ней симпатией и уважением.

–  Я рад нашему знакомству, - искренне сказал он.

Дир усадил его за стол, уставленный яствами и вином.

–  У нас продолжается свадьба, - шутливо сказал он.
–

Так что выпей за молодожёнов и счастливую семейную жизнь.

–  С превеликим удовольствием, - ответил Аскольд.

–  Ну рассказывай, как добрались до южных краёв, - начал Дир, когда они выпили по чарке.
– Но сначала, пожалуй, поведай, как расстался с Рюриком, чем напутствовал тебя этот старый хрыч?

–  Да что он может сказать?
– осторожно начал Аскольд, косясь на Чарушу.
– Выразил сожаление, что такая большая военная сила покидает его в тот момент, когда он укрепляет свою власть. В Новгороде поговаривают, что собирает своих сторонников бывший посадник Вадим, что вот-вот начнутся решительные сражения…

–  Ну это я и сам слышал, будучи в Новгороде, - перебил его Дир.
– А ничего существенного не говорил? Про меня, например?

Аскольд взглядом указал ему на Чарушу. Дир тотчас обратился к ней:

–  Дорогая, выйди к ребятишкам, что-то не слышу их голосов. Не затерялись бы где-нибудь.

Когда она вышла, Аскольд, понизив голос, сказал:

–  Грозился Рюрик отомстить за похищение жены боярина. Сердит он на тебя за такой проступок.

Дир откинулся на спинку кресла, побарабанил пальцами по столу, ответил высокомерно:

–  Ну, у него руки коротки, чтобы достать меня. В Новгороде мне делать больше нечего, собираюсь обосноваться в здешних краях. Хватит нам работы. Видел, сколько кораблей стоит у пристани? Не меньше, чем в Новгороде. Так что кусок хлеба всегда буду иметь.

–  Но Рюрика всё-таки следует опасаться. Как бы своих людей не подослал. С ядом или ещё с чем…

–  Брось ты! Не лично же ему обида нанесена! И - хватит об этом, - отмахнулся он от этого разговора, как от надоедливой мухи.
– Тут, брат, такие события назревают! В Киеве вот-вот пройдёт вече, будут избирать нового князя. Порядок у них такой, что каждые десять лет меняют князей, и в этом соревновании может участвовать любой человек.

–  Уж не собираешься ли ты попытать счастья?
– недоверчиво спросил Аскольд.

–  Почему бы и нет? Народ что любит? Чтобы ему побольше наобещали! Не важно, выполняются ли потом эти обещания или про них забывают, главное; ври больше, пыль в глаза пускай, и тебя поддержат!

–  И чем же ты хочешь удивить народ киевский?

–  Проще некуда! Что гнетёт сознание каждого жителя Руси? Дань хазарам. Огромные ценности приходится отдавать ни за что, ни про что восточному владыке. Вот я и скажу на вече, что, если меня изберут князем, то освобожу народ от позорной дани!

Аскольд в изумлении откинулся назад, не находя слов для ответа.

–  Что, не веришь? Увидишь собственными глазами.

Он внимательно посмотрел на Аскольда и вдруг выпалил:

–  А давай попытаем счастья вдвоём? Скажем, мы братья названые, всюду вместе, вместе собираемся и сарану от власти кагана освобождать!

–  Ну что ты, брат, - вяло сопротивлялся Аскольд…

–  Это будет даже убедительнее - двое дают слово! Итак, замётано! Никаких возражений!

Вече состоялось через неделю. Народу на площади - не протолкнуться. Ещё бы: только раз в десять лет бывают выборы нового князя!