Аскольд и Дир
Шрифт:
Врага преследовали несколько часов. Погоня прекратилась, когда высоко поднялось солнце, и противник рассыпался по степи. Победа была полная, потери самые незначительные.
С ликованием встречала толпа горожан победителей. Дира и Аскольда подняли на руки и внесли через крепостные ворота на Гору. Они плыли среди людской толпы с усталыми улыбками, Дир приветственно махал рукой. Их вынесли на площадь, поставили на помост. Толпа восторженно кричала:
– Князья! Князья! Князья!
На улицы выкатывали бочки вина, медовухи, пива, выставляли
В княжеском тереме на средства бояр и купцов был организован пир, на который пригласили дружину и отличившихся воинов. Дир и Аскольд восседали во главе стола, принимали поздравления. Дир пил бокал за бокалом, обнимался с соратниками, часто целовал Чарушу. Аскольд пригубил чарочку; он и без вина был пьян от нахлынувших событий. Только что был сотником норманнской ватаги, и вдруг судьба вынесла его на высший пьедестал власти в чужеродном государстве. Такое может произойти только во сне или сказке! Но это были не сон и не сказка, это была его жизнь.
Бояре и купцы пришли со своими семьями, поэтому среди пирующих было много женщин и даже детей. Явились музыканты, ударили в свои инструменты, многие кинулись в пляс. К Аскольду подбежала девушка лет пятнадцати-шестнадцати, белокурая, с сияющими глазами, и потащила в круг:
– Пойдём, князь, повеселись со всеми!
Аскольд охотно повиновался. Он топал ногами, двигался туда-сюда, но не выпускал тонкие, мягкие ладошки милой девушки. Он глядел в её юное лицо с вздёрнутым носиком, наслаждался её преданным, обожающим взглядом, который она не отрывала от него, и был на вершине счастья.
– Как тебя зовут?
– спросил он в тот момент, когда она приблизилась к нему.
– Есеней, - ответила она, одаряя его белозубой улыбкой, от которой у него ещё сильнее стала кружиться голова.
Потом они, не сговариваясь, вышли на улицу и пошли неизвестно куда. С Днепра веял прохладный ветерок, в звёздном небе висела полная луна, воздух был напоен чем-то таинственным и загадочным. Никогда не выпадало Аскольду такой необыкновенной ночи!
Он взглянул на её тонкую фигурку, одетую в лёгкое платьице, и накинул на её худенькие плечики свою куртку. Она благодарно взглянула ему в глаза, сказала:
– А ты заботливый, князь!
– Положение обязывает!
– Значит, если бы тебя не избрали князем, ты оставил бы меня мёрзнуть на холодном ветру?
– Несомненно! И дождался бы, пока не окоченеешь окончательно!
Они рассмеялись, потом она спросила:
– А скажи, князь…
– Меня Аскольдом зовут.
– Скажи, Аскольд, в твоей Скандинавии тоже такие замечательные ночи?
– У нас в эти месяцы ночей не бывает.
– Как так? Ты шутишь! Ночь обязательно наступает после вечернего времени!
– Это у вас здесь. А у нас в Скандинавии сейчас светло. Так светло, что можно выполнять любую работу, не зажигая огня.
– Чудеса какие!
– Зато зимой дни такие короткие, что солнце выглянет ненадолго и снова отправляется
– Но почему?
– Не знаю.
Она помолчала, а потом высказала предположение:
– Зимой у вас так холодно, что у солнышка не хватает сил долго светить.
Он рассмеялся, тихо, будто про себя, чтобы не обидеть её. Сказал:
– Наверно, ты права.
И после некоторого молчания стал рассказывать дальше о своей стране:
– А ещё у нас такие высокие горы, что на их вершине никогда не тает снег.
– Даже летом?
– Даже в июльскую жару!
Она подумала, передёрнула плечиками, будто от холода, и произнесла убеждённо:
– Ну вот, я же говорила, что у вас такая холодная страна, что даже солнышку бывает неуютно и оно спешит скрыться за краем земли!
Они погуляли ещё немного, потом она заторопилась домой.
– Мама будет ругаться. Не любит, когда я возвращаюсь поздно.
– А такое бывает?
– улыбнувшись, спросил он.
– Конечно! Заиграешься иногда с девочками, забудешь про время. Ну и попадёт от родной мамочки!
Перед теремом, в котором она жила, он спросил её:
– Мы увидимся ещё?
– Конечно, князь, - без жеманства ответила она.
– Скоро день Велеса-Снопа. Весь народ будет на лугах! Разве дома усидишь?
«Она только становится девушкой, - размышлял он, направляясь домой.
– Наверно, я для неё слишком взрослый. Впрочем, какие мои годы? Двадцать два, лет на шесть-семь её постарше. Женятся и с большей разницей лет… О чём это я? После первой же встречи сразу стал думать о женитьбе! И - недаром! Надо признаться самому себе: очень понравилась мне Есеня…»
Они стали встречаться. Не часто, разок или пару раз в неделю, а то и месяцами не виделись, когда он отправлялся по государственным делам в какое-нибудь племя или пограничные крепости. Она искренне радовалась его возвращению, они подолгу бродили по Киеву и его окрестностям. Аскольд всё больше и больше привязывался к ней, относился с трепетным вниманием и обожанием.
VI
– Два года мы у власти в Киеве, - проговорил Дир, откидываясь на спинку кресла и поднимая взор к потолку.
– А что мы сделали за эти два года? Почти ничего!
Они сидели втроём в светлице, рядом с ними была Чаруша. На сей раз это событие они решили отметить скромно, в семейном кругу. На этом настоял Дир, в последнее время выражавший недовольство своим правлением.
– Ну что ты, брат, - возразил ему Аскольд.
– Нам удалось так много!
– И чего, по-твоему, мы можем положить себе в заслуги?
– Ну. Хотя бы освобождение страны от хазарской дани…
– С этого мы начали! Чего об этом вспоминать!
– А народ благодарит до сих пор. Такое ярмо сняли с его шеи. Почитай, меньше половины прежнего они сейчас платят в княжескую казну. Разве этого мало?