Аспекты православной эзотерики – «Бесы»!
Шрифт:
Согласимся, что знать эти схемы, шаблоны мышления только теоретически — это уже не мало! К сожалению, старорусские тексты трудно воспринимаются, а к ним надо относится, как к драгоценным свиткам, к духовному кладу!..
«Печаль иногда случается по причине лишения того, что желательно, иногда же сопровождает гнев. По причине лишения того, что желательно, она так случается: помыслы некоторые наперёд приходят и приводят душе на память дом, родных и прежний образ жизни. Когда увидят, что она не противоречит, а последует за ними и мысленно разливается в удовольствиях тех; тогда уже, схватив её, погружает в печаль…
Бес уныния, который называется также полуденным, тяжелее всех бесов. Он приступает к монаху около четвертаго часа (по нашему десятаго утра) и кружит душу его часа до осьмаго (втораго по полудни), и сначала заставляет с неудовольствием видеть, что солнце медленно движется, или совсем не движется и что день сделался будто пятидесяти-часовым. Потом понуждает его почасту посматривать в окно, иди даже выходить из келлии — взглянуть на солнце,
Бес тщеславия… Когда ум отшельников приобретёт немного безстрастия, тогда, взяв коня тщеславия, начинает он носиться по городам, неудержимо уповаясь похвалами и славою своею…»
Более того, рассматриваемые теневые структуры способны не только к общению, к разговору (а такое общение может происходить как только на уровне сознания человека, при помощи мысли, так и посредством чьих-либо голосовых связок). Умение бесов тонко и хитро манипулировать всеми людьми вообще — всё это говорит о высокой разумности бесов. И чем энергетически бес сильнее — тем искусней и выше его разум, внемозговой (только психический) интеллект.
Так очень распространённой (христианской) историей является сюжет о «вызове» бесом какого-либо молитвенника в миру или отшельника (преимущественно, для отвлечения от духовного подвига), используя при этом голосой аппарат того человека, в которого бес вселился. Ознакомимся с одной из таких историй…
«У императора Диоклитиана была дочь по имени Артемия. По попущению Божию она впала в беснование и была мучима нечистым духом. Узнав о том, Диоклитиан весьма опечалился, так что в тот день по причине скорби не вкушал пищи. Когда же он вошёл в комнату своей дочери, бесновавшейся в это время, то бес воззвал устами девицы:
— Я не выйду отсюда, и никто не может изгнать меня кроме диакона Кириака.
Тогда Диоклитиан приказал отыскать диакона Кириака, и когда он был найден в темнице и приведён к императору вместе с обоими друзьями своими, Смарагдом и Ларгием, то император стал упрашивать его войти в комнату дочери его и исцелить ее. Святой Кириак, войдя в комнату дочери царской, обратился к мучившему её нечистому духу с такими словами:
— Во имя Господа нашего Иисуса Христа повелеваю тебе: выйди из сей девицы…
Дух нечистой закричал тогда, говоря:
— О, Кириак! Если ты отсюда изгонишь меня, то я устрою так, что ты будешь послан в Персию.
С сими словами нечистой дух вышел…
Спустя немного времени к Диоклитиану пришло послание от персидского царя; в этом послании персидский царь просил Диоклитиана отправить к нему диакона Кириака, ибо дочь его бесновалась, причем бес взывал её устами, говоря:
— Никто не может изгнать меня кроме римского диакона Кириака.
Тогда император сказал своей супруге, императрице Сирене, чтобы она позвала к себе Кириака и упросила его отправиться в Персию к бесновавшейся царевне.
Когда святой Кириак был призван к императрице и узнал о послании из Персии, то сказал:
— Во имя Господа моего, Иисуса Христа я отправлюсь, не колеблясь!
Кириак был снабжён императрицею всем необходимым, после чего и отправился в Персию вместе со своими друзьями, — Смарагдом и Ларгием.
Когда он пришёл в Персию и был приведен к беснующейся царевне, то диавол воззвал её устами:
— Что, Кириак, не заставил ли я тебя потрудиться придти сюда, как говорил об этом тебе ранее?.. Но вот я, — продолжал бес, — что захотел, то и сделал: обещался заставить тебя придти в Персию, и ты пришёл»
Любопытно, что эта история, впрочем, как и другие, не относится «только» к далёкому прошлому; вот пример и из нашей жизни — из опыта и наблюдений современного православного церковнослужителя:
«Перед началом Богослужения смотрю — около одной бесноватой собралась толпа верующих. Подошёл. Оказывается, верующие задают вопросы бесу, и он им охотно отвечает, причём довольно-таки тонко и хитро…» [19]
Да, в некоторых случаях бес «свободно» общается с человеком «исходя из другой личности». Правда, неразвитые «внутренние» бесы могут нести всякую околесицу, издавать речь невразумительную и всё же при этом — нет-нет, да и проявить свой разум… Так тот же современный священнослужитель (иеромонах Пантелеимон) припомнил такой эпизод… Он пришёл в ту церковь, где должна состояться отчитка одного психически неадекватного мальчика; а надо сказать, что на такую отчитку рукополагается (благословляется) далеко не каждый. И в это время тот, нужный священник опаздывал, не пришёл. Тогда иеромонах, подумав, что и он вправе отчитывать, только приступил к молитве, как услышал от беса (говорившего через мальчика несуразицу) вдруг совершенно осмысленный, циничный вопрос: «А ты кто такой?»
19
Иеромонах Пантелеимон (Ледин), «Козни бесовские», М-97 г., с. 74.
БЕСЫ В СНОВИДЕНИЯХ
Демоны в сновидениях вносят образы в ум, приводя в движение память; потому что органы чувств в то время держатся сном в бездействии. Но спрашивается опять, как память приводят они в движение? Посредством ли страстей?
Демон тщеславия пророчествует во время сна, по хитрости своей предугадывая будущее и предвещая оное нам, чтобы по исполнению видений, пришли мы в восторг и вознеслись помыслом…
Для современной науки сон и сновидения остаются по-прежнему большой загадкой. Психофизиология, нейрология и психология в целом научилась снимать некоторые параметры спящего человека — электроэнцефалографию (активность головного мозга), электроокулографию (глазную подвижность), электромиографию (характеристики мускольной деятельности), пневмографию (дыхательный ритм) и прочие; наука определила и отдельные фазы, и общий ритм сна, но… всё это до сих пор так и не ответило на вопросы: «Почему человек спит?» и «Что во сне происходит в действительности?»
Наконец, различные психоаналитические направления давно обосновали психологическую природу и смыслы сонных видений и даже открыли состояние осознанности во сне, но и это всё ещё осталось лишь поверхностным знанием и только приблизило учёных к религии, которой о сне, как феномене сознания человека, всё известно очень давно — по меньшей мере, десять тысяч лет!
В настоящее время заслуживают внимания те концепции, которые пытаются синтезировать научно-психологические знания с религиозными. И всё же… Эти теории не достигают той глубины и духовной истины, правды, которая уже обозначена в религиозном познании.
Собственно, определённые параллели (отчасти!) уже можно обнаружить и там и там:
Субличности в психологии (или «катексис», как отрицательный пси-заряд, в психоанализе З. Фрейда); бесы — в религии.
Личность раздроблена, расколота и требует «самости», «индивидуации», то есть объединения и трансформации (аналитическая психология К. Юнга); человек пребывает в духовной тьме и грехах, он во власти бесов, что требует просветления и спасения (православие)…
Однако никакая наука не заменит собою религиозных практических методов и тех мистических состояний, которые убеждают человека в достоверности и реальности существования бесов.
Христианские многоопытные старцы все сны разделяют на два вида, как в нижеследующем изложении:
«О снах, Богом посылаемых, и диаволом навеваемых и о разности их.
Сны являющиеся душе по любви Божией, суть необманчивые указатели здравия душевнаго. Они не изменяются из одного образа в друтой, не наводят страха, не возбуждают смеха, или внезапнаго опечаления, но приступают к душе со всею тихостию, и преисполняют её духовнаго радования; почему душа, и по пробуждении тела, со всем вожделением ищет этого испытаннаго во сне обрадования. У бесовских мечтаний все бывает противно сему, — не пребывают они в одном и том же образе, и вида своего не показывают долго не смятенным; потому что тем, чего нет в их произволении, но что заимствуют они из своей только лживости, долго довольствоваться они не могут. При этом они много говорят и обещают великаго, а ещё больше угрозами стращают принимая на себя нередко вид воинов; иногда припевают душе и что нибудь льстивое с шумным криком. Ум, когда чист бывает, скоро распознаёт их, и — иногда мысленным напряжением пробуждает тело, а иногда охотнее остаеётся в том же положении, радуясь, что возмог распознать их лукавство и в том же сне обличая их, и тем подвигая их на великий против себя гнев. — Бывает, впрочем, что и добрые сны не радость приносят душе, а печаль некую сладостную, и слезу неболезненную. Это случается с теми, которые преуспели уже в великом смиренномудрии»
«…Но нам для успехов в добродетелях достаточно просто не верить никаким ложным видениям. А сны по большей части не что иное, как образные представления заблудших помыслов или же прямые бесовские наваждения.
Даже если благость Божия посылает нам видение, а мы его не принимаем, многовожделённый Господь наш Иисус не будет гневаться на нас. Ибо Он знает, что мы не приняли видение только потому, что остерегаемся бесовского обмана. Названный способ различения очень надеёжен. Но случается, что человек забывается и, сам того не осознавая, оскверняет душу (а такое, мне думается, может произойти с кем угодно), и тогда человек теряет след точного распознавания и принимает добрые видения за недобрые.
Представьте себе, хозяин после многолетней отлучки возвращается ночью домой. Вот он уже стоит на пороге и кричит рабу, чтобы тот открыл. Но раб не узнает голоса хозяина и не открывает, потому что боится, что, может, кто-то чужой кричит голосом хозяина. Раб не хочет ошибиться и невольно отдать вору всё хозяйское имущество.
Когда настанет день, хозяин не только не разгневается на такого раба, но и похвалит его за хорошую службу, потому что, сомневаясь в том, что его позвал хозяин, он решил, что ни в коем случае нельзя подвергать опасности имущество патрона»