Аспид
Шрифт:
Дмитрия он не видел уж пару лет, тот все спешил по отцовским делам и совсем не интересовался праздной жизнью. Федор же ещё лет пять назад уехал в Европу. Да видать вернулся и сейчас с удивлением разглядывал поношенную форму Глеба и сбитые каблуки на сапогах, за которые тому было нестерпимо стыдно.
Молодые люди обменялись приветствиями и вскоре Глеб завтракал с ними. Они беседовали как в было отрочество и Глеб почувствовал впервые за много месяцев себя на своем месте.
– Душу купил? – вдруг спросил Дмитрий, неуловимо кивнул в сторону аспидовой девицы. –
Глеб почти забыл о ее присутствии. Настолько та была тиха и послушна. Следовала по пятам, но ни единым движением не раздражала. Услужливость подобную этой Глеб встречал только у старых слуг в лучших домах, и ему было приятно, что теперь и у него есть такая безропотная прислужница.
– Может она крестьянка и я ей плачу, – улыбнулся Глеб.
– Нет. У меня глаз наметан. Я на крепостных себе состояние сделал, хоть и небольшое. Однако больше чем у вас.
– По мне это отвратительно, – заметил Федор.
– Заниматься торговлей? – рассеяно уточнил Дмитрий. – Что в этом такого? Ваш отец тоже торгует.
– Но не людьми! К своим крепостным мы относимся как к обычным крестьянам. Они тоже Божьи создания. А вы что скажете?
– Крепостные не люди. А мне и люди безразличны, – ответил Глеб и налил себе еще чая из стоявшего на столе самовара.
– Варвары, – разочаровался Федор. – Мы не заслужили спасение.
– Друг, вы слишком долго были в просвещенной Европе, – сказал Дмитрий.
– Европа сама по локоть в крови, – заметил Глеб. – Не лучший пример сострадания. И с чего вы взяли что участь вольного крестьянина лучше, чем крепостного?
Федор скривился так словно его принимали за малое дитя.
– Они свободны! У них не отбирают детей, их не продают.
– Только дохнут от неурожая, мрут в армии и всю жизнь пресмыкаются. Я дворянин. Но свободы и у меня нет, – Глеб положил на корку ржаного хлеба ломтик сливочного масла, затем малосольной форели и подумал, что последний раз он так лениво завтракал еще при живой матери.
– Цени то что есть, – хмуро ответил Федор.
– Вот тут я соглашусь с нашим романтически настроенным другом, – широко улыбнулся Дмитрий и так же как Глеб смастерил себе бутерброд. – Моя тетка, в молодости красивая была, а потом лысеть начала.
– Матушка общалась с твоей теткой, – сказал Глеб. – Не слышал чтобы у нее проблемы были с волосами, хотя такую сплетню матушка бы не пропустила.
– Точно! Это потому что она провернула невероятный фокус!
Все оживились, готовые к анекдоту.
– Она посадила крепостного себе в шкаф, – начал Дмитрий. – И он стал ее личной расческой. Делал невероятные прически из того что осталось. А когда дела стали плохи, укладывал парики.
– В смысле в шкаф? – удивился Федор.
– Это чтобы никто не узнал. Он жил в шкафу. В темноте. Доставала его утром. После работы кидала ему туда еду. Это чтобы не взболтнул никому.
– Не думаю что крепостному пришло бы это в голову, – сказал Глеб.
– Согласен. Но женщины странные, особенно когда теряют молодость.
– И как он там жил? – спрсил Федор.
– Не знаю. Мы его нашли когда она умерла от чахотки. Безумный полуслепой старик. Тощий, продать его не смогли. Он отказывался из шкафа выходить. Поместье опустело. Так и помер.
Все замолчали.
– Может хватит печалиться? – решил снять напряжение Дмитрий. – Давайте решим как проведем этот солнечный день.
Глеб скользнул по своей старой одежде и ответил:
– У меня дела. Но вечером я к вашим услугам.
Он достал кошелек и повернулся к аспидовой девице.
– Сходи поешь тоже, – протянул он ей монету. – Мы еще долго будем в городе.
Она кивнула и вышла.
– Ну раз вы поправили свое положение, – вновь подметил это Дмитрий, – приглашаю сыграть в бильярд сегодня. Федор, ты с нами?
– Может быть.
– Тогда до вечера, друзья, – широко улыбнулся Дмитрий и вышел.
Вечером Глеб рассматривал свое отражение. Купленными вещами была завалена вся скромная спальня. Однако он был недоволен. Вглядывался в мутное трюмо и видел лубочного мещанина.
– Господин прекрасно выглядит, – тихо сказала девица и опустила вгзляд.
– Что ты понимаешь? В подземелье «Магазин аглинских, французских и немецких новых мод» имеется?
– Нет, что вы. Такие диковинки не видела.
– Мне не нравится! Я выгляжу как ремесленник. Что ты там еще притащила?
Он был разочарован. Дал такое простое задание, но аспидова девка накупила несуразной дребедени.
– Все это очень плохо. Ты совершенно бездарна! Давай сюда форму. Это единственное в чем не стыдно появиться на людях. И позови завтра портного!
– Хорошо, господин. Мне сопровождать вас?
– Нет. Это место не для девушек. Можешь увидеть непотребные картины. Хотя…
Он взглянул на покорную девицу и решил полюбопытствовать:
– А что ты знаешь о том как развлекаются мужчины?
– Ничего.
– А что ты вообще знаешь о мужчинах? – Глеб застегивал рубашку, а она беспокойно следила за движением его пальцев.
– Из мужчин я знаю вас. Еще я видела ваших друзей.
– Я плохой образец.
Он подошел к зеркалу и поправил волосы. Затем подумал, что сытный день убрал с его лица серость и неприветливость. А было бы новое платье так мог бы сойти за красавца.
– Вы не смотрите на себя со стороны.
– Чушь, – отмахнулся он, но не сдержал улыбки.
С Дмитрием они встретились ближе к закату. Глеб с гордостью показал свою новую лошадь и был доволен реакцией друга. Вскоре они направились в пубичный дом, где можно было сыграть в бильярд. Это заведение было выше статусом, чем дыра, в которой прохлаждался Глеб последний год. Отчего он нервничал, хоть и неуловимо. Старался говорить меньше, а разглядывать обстановку больше. Однако после разнообразия ужина и выпивки, Глеб с ленивым спокойствием толстосума развалился в кресле на мягких подушках и весело обсуждал пустяки.