Assassin's Creed. Черный флаг
Шрифт:
Однако мое внимание привлек отнюдь не ее скромный наряд, а весьма громкий голос, никак не вязавшийся с ее обликом. Девица сидела в обществе троих хорошо знакомых мне мужчин: Тома Кобли, его сына Сета и некоего Джулиана, работавшего у них, фамилию которого я никогда не мог запомнить. Отношения с этой троицей у меня были весьма неприязненные: они смотрели на меня свысока, я платил им тем же. Правда, пока обходилось без кулаков. Когда я повернулся на громкий голос девицы, все трое, подавшись вперед, пожирали ее глазами, полными вожделения. Улыбки на их лицах не могли скрыть истинных намерений
Не каждый мужчина решился бы выпить такую кружку залпом. Меж тем храбрая девица перелила содержимое в себя, после чего вытерла ладонью рот и с шумом поставила пустую кружку на стол. Троица зашлась хвалебными криками. Они тут же заказали новую порцию. Им нравилось, что молодая женщина уже слегка покачивалась на стуле. Чувствовалось, они боялись поверить в свою удачу. Еще бы: добыча шла прямо к ним в руки.
Я смотрел, как они таким же манером заставили девицу выпить и вторую кружку, шумно одобряя ее успех. И снова эта беспечная дурочка залихватски вытерла рот и хлопнула кружкой о стол. Теперь ее шатало еще сильнее. Троица удовлетворенно переглядывалась. «Дело сделано», – говорили их глаза.
Через некоторое время Том и Джулиан поднялись из-за стола и стали настойчиво предлагать девице «сопроводить» ее домой.
– Дорогуша, ты переусердствовала с элем, давай мы проводим тебя до дому, – говорили они, изображая учтивость.
– До кроватки, – ухмыльнулся Сет, думая, что его никто не слышит, хотя вся таверна слышала его слова. – Уложим тебя в кроватку.
Я посмотрел на молодца за стойкой. Тот опустил глаза и принялся сморкаться в свой передник. У другого конца стойки сидел рослый мужчина. Он поспешил отвернуться. Жалкие трусы! С таким же успехом можно было бы просить помощи у кошки. Вздохнув, я отпихнул недопитую кружку и поспешил вслед за обоими Кобли и их работником.
В таверне было сумрачно. Выйдя наружу, я зажмурился от яркого дневного света. Моя телега стояла на месте, и солнце нещадно ее прожаривало. Неподалеку я увидел вторую телегу. Эта, похоже, принадлежала Кобли. По другую сторону дороги находился чей-то двор с домом в глубине. На дворе не было ни души. На дороге – тоже. Только я, папаша и сынок Кобли, Джулиан и, разумеется, несчастная девица.
– Что я вижу, Том Кобли? – начал я. – Средь белого дня ты с дружками решил напиться и напоить до беспамятства беззащитную молодую женщину?
Услышав мои слова, Том отпустил руку девицы и повернулся ко мне, тыча пальцем в мою грудь:
– А такому ничтожеству, как ты, Эдвард Кенуэй, я настоятельно советую не лезть в чужие дела. Ты ничуть не трезвее меня, а уж про твои моральные устои я вообще помолчу. Как-нибудь обойдусь без поучений таких, как ты.
Сет с Джулианом тоже повернулись в мою сторону. Глаза девицы остекленели. Судя по всему, ее разум погрузился в сон, хотя тело продолжало бодрствовать.
– Да, Том Кобли, я отнюдь не образец благочестивого поведения. Но если мне приспичит затащить девчонку в постель, я не стану дурманить ее элем. И в таком деле я прекрасно обойдусь без помощи друзей.
Том Кобли побагровел:
– Ты нагл,
– В этом я не сомневаюсь. Но по пути к ее дому может произойти всякое. Это-то меня и настораживает.
– Настораживает? Тебя? Скоро тебя будет настораживать другое. Пара треснувших ребер и сломанный нос, если не перестанешь совать его в чужие дела.
Я прищурился, оглядывая дорогу. С обеих сторон ее окружали деревья в золотистых пятнах. В летнем мареве я разглядел фигуру всадника, двигавшегося к нам со стороны Бристоля. Всадник находился еще достаточно далеко, и потому я видел лишь его силуэт.
Я шагнул к своему противнику. Если до этого мое поведение можно было (пусть и с натяжкой) назвать учтивым, теперь всю учтивость как ветром сдуло. В голосе у меня зазвучал металл:
– Вот что, Том Кобли, или ты оставишь несчастную девицу в покое, или я за себя не отвечаю.
Троица переглянулась. Казалось, они вняли моим требованиям и даже на шаг отступили от девицы, и та с явным облегчением опустилась на корточки, упершись рукой в пыльную землю. Она таращила на нас мутноватые глаза, явно не осознавая, что весь сыр-бор затеян из-за нее.
Но слова словами, а я поглядывал на обоих Кобли и их прихвостня, оценивая свои шансы. Приходилось ли мне драться сразу с троими? В общем-то, нет. Если тебе противостоят трое, ты не столько бьешь их сам, сколько они бьют тебя. «Ничего, Эдвард Кенуэй, не дрейфь», – сказал я себе. Пусть их трое, но один из них – Том Кобли, ровесник моего отца. Второй – Сет, сынок Тома. Можешь себе представить парня, помогающего отцу спаивать глупую девчонку? Тогда ты поймешь, что собой представлял Сет Кобли. Вероятнее всего, когда дело дойдет до драки, он скорее намочит в штаны от страха и убежит, чем примет бой. К тому же оба они были пьяны.
Впрочем, и я был в подпитии. К тому же оставался еще их работник Джулиан, который, судя по виду, вполне мог за себя постоять.
И тут во мне созрел план, ключевой фигурой в котором был одинокий всадник, скачущий в нашу сторону. Если мне удастся сдержать обоих Кобли до его появления, исход поединка вполне может решиться в мою пользу. Если всаднику знакомы понятия чести и достоинства, он непременно остановится и поможет мне.
– Вот что я тебе скажу, Том Кобли, – начал я. – Вас трое, и вы обладаете несомненным численным преимуществом. Но мне было бы стыдно смотреть моей матери в глаза, зная, что я позволил тебе и твоим спутникам похитить это прелестное создание.
Я снова бросил взгляд на дорогу. Всадник приближался, но не так быстро, как мне бы хотелось. «Давай же, – мысленно подгонял я его. – Чего ты там плетешься?»
– И даже если вы превратите меня в отбивную и бросите на обочине, а сами попытаетесь умыкнуть эту легкомысленную деву, я и тогда сделаю все, чтобы вам помешать, – продолжал я свою устрашающую речь. – Не исключено, что кто-то из вас обзаведется хорошим синяком под глазом, а то и получит по яйцам.
Том Кобли сплюнул, потом сощурился на меня. Лицо у него было обветренное, со множеством морщинок вокруг глаз.