Ассегай
Шрифт:
— Я бы предпочел сначала взять девушку, а уж потом гоняться за меховой шапкой, — рассмеялся Кермит. — И все же такого рода мужество достойно восхищения. Прекрасный народ. Взять хоть твоего Маниоро. Его грации позавидовала бы и пантера.
Именно в этот момент трусивший впереди лошадей Маниоро остановился и в ожидании всадников оперся на копье. Когда они приблизились, он вытянул руку, указывая на некую темную форму примерно в миле от них, возле зарослей буша. Очертания ее расплывались в дрожащем от зноя воздухе.
— Носорог. И вроде бы здоровенный. — Леон достал из седельной сумки цейсовский
— Больше того, что пять дней назад застрелил мой отец?
— Я бы сказал, намного больше.
— Он мне нужен, — решительно заявил Кермит.
— Мне тоже, — согласился Леон. — Обойдем с подветренной стороны и отгоним от буша. Чтобы стрелять наверняка, надо подойти ярдов на тридцать-сорок.
— Ты говоришь точь-в-точь как Фрэнк Меллоу. Хочешь, чтобы я подбирался на четвереньках или подползал на животе, как гремучая змея. Хватит с меня этого. — Кермит уже дрожал от возбуждения. — Я покажу тебе, как у нас, на Западе, охотились в былые дни на бизонов. Держись за мной, приятель.
С этими словами он вонзил шпоры в бока своей кобылки и галопом помчался через равнину прямиком к виднеющемуся вдалеке носорогу.
— Кермит, подожди! — крикнул вслед Леон. — Не глупи.
Американец даже не оглянулся — лишь, выхватив из чехла под седлом «винчестер», помахал им над головой.
— Старик Перси прав — своенравный, опрометчивый мальчишка, — пожаловался самому себе Леон, пуская коня вдогонку.
Носорог услышал стук копыт, но из-за слабого зрения не сразу разглядел, откуда исходит опасность. Топчась на месте, перенося с ноги на ногу вес громадной туши, взрывая копытами землю и злобно фыркая, он лишь таращил свои маленькие, как у борова, выпученные глазки.
— Йии-хаа! — завопил по-ковбойски Кермит.
Сориентировавшись по звуку, носорог рассмотрел наконец расплывчатую фигуру всадника и лошади и не раздумывая устремился им навстречу. Кермит, приподнявшись на стременах, вскинул ружье и выстрелил. Первая пуля прошла выше и взрыла землю в двух сотнях ярдов у него за спиной. Он быстро передернул затвор и выстрелил еще раз. Леон услышал глуховатый шлепок, но не увидел, куда угодила пуля. Носорог даже не вздрогнул — он изготовился порвать лошадь.
Третий выстрел — в спешке, почти наугад — и снова мимо. Леон увидел только фонтанчик пыли, взметнувшийся под ногами зверя. Четвертый пришелся в цель — носорог покачнулся, задрал высоко рог и опустил его, целя в брюхо лошади.
Кермит оказался быстрее, и помог ему навык игрока в поло. Сжав колени, он бросил лошадь в сторону. Два животных разминулись, пролетев мимо друг друга в противоположных направлениях, причем страшный длинный рог прошел на расстоянии ладони от колена охотника. В тот же миг Кермит развернулся в седле, изловчился и в упор, едва не касаясь толстой серой шкуры дулом, выстрелил чудовищу между плечами. Носорог дернулся и взбрыкнул. Он развернулся, чтобы броситься в погоню, однако ноги не слушались. Из открытой пасти стекала кровавая пена. Кермит, натянув поводья, осадил лошадь, перезарядил и выстрелил еще два раза.
Подъехав ближе, Леон пришел в ужас от жуткой, кровавой сцены, противоречившей всем его представлениям о честной охоте. До этого момента он не имел возможности ввязаться в бойню из опасения попасть в американца, теперь ему ничто не мешало. От раненого носорога его отделяло не больше тридцати ярдов, а Кермит, остановившись в стороне, перезаряжал «винчестер». Потянув поводья, Леон остановил коня, выпростал ноги из стремян и спрыгнул на землю. Отыскав уязвимое место, где хребет соединяется с черепом, он одной пулей, как палач топором, перебил позвоночник.
Кермит подъехал к туше и спешился. Лицо его горело, глаза блестели.
— Спасибо за помощь, приятель. — Он рассмеялся. — Господи! Вот это да! И как тебе охота в стиле Дикого Запада? Блеск, а?
Ни капли сожаления, ни намека на раскаяние.
Зная, что должен сдержаться, Леон перевел дыхание.
— Да уж, дикости хватало, признаю. Насчет блеска не уверен. — Он вскочил в седло, развернул лошадь. — Потерял где-то шляпу. Поеду поищу.
И что теперь делать? Устроить разборку? Поговорить начистоту? Сказать, чтобы искал себе другого охотника? Увидев лежащую на земле шляпу, Леон подъехал к ней и снова спешился. Поднял, отряхнул. Напялил. Возьми себя в руки, Кортни! Будь благоразумен. Уйдешь — и все кончено. Можно будет возвращаться в Египет и идти работать к отцу.
Он снова сел в седло и вернулся американцу. Кермит стоял около убитого носорога, поглаживая длинный черный рог. Когда Леон спешился, американец поднял голову, задумчиво посмотрел на него и тихо спросил:
— Тебя что-то беспокоит?
— Беспокоит. Как отреагирует президент, когда увидит этот рог. В нем футов пять, не меньше. Надеюсь, не позеленеет от зависти.
Ему даже удалось выдавить из себя улыбку — чем не предложение мира?
Кермит заметно расслабился.
— Зеленый ему к лицу. Жду не дождусь, когда смогу показать.
Леон поднял голову, посмотрел на солнце.
— Уже поздно. К вечеру вернуться в лагерь не успеем. Переночуем здесь.
Ишмаэль следовал за ними на муле, ведя на поводу второго, груженного горшками и прочей кулинарной утварью. Подъехав, он сразу принялся устраивать бивак и успел приготовить ужин еще до наступления сумерек. Седла положили на землю, эмалированные тарелки поставили на колени. Ели желтый рис с тушеным мясом антилопы.
— Ишмаэль — волшебник, — пробормотал Кермит, отправляя в рот очередной кусок. — В нью-йоркских ресторанах так не кормят. Скажи ему.
Ишмаэль принял комплимент с полной серьезностью.
Подчистив тарелку и проглотив последнюю ложку, Леон наклонился, подтянул седельную сумку, вытащил бутылку и показал этикетку американцу.
— Солодовое виски «Буннахабхайн», — довольно заулыбался Кермит. — Где ты его раздобыл?
— Подарок от Перси. Хотя он о такой своей щедрости не догадывается.
— Господи, Кортни, да это ты настоящий волшебник.
Леон разлил понемногу в эмалированные чашки. Пили, постанывая от удовольствия.