Ассирийское наследство
Шрифт:
— Вон! — снова заорал барон, схватив документ и разорвав его в клочки. — Вон, наглец! Вон, пока я не вызвал охрану, чтобы вас выставили взашей!
— Не волнуйтесь, господин барон, — совершенно спокойно продолжил Лангман, вынув из папки и положив на стол еще один лист, — если это доставит вам удовольствие, вы можете порвать и этот
— Наглец, — повторил барон гораздо тише, — скотина! Как вам удалось пристроить свой чертов маяк на статуэтку?
— Пусть это останется моей маленькой профессиональной тайной. — Лангман чуть заметно улыбнулся, что случилось с ним, вероятно, впервые в жизни, и потупил взор.
— Где я должен подписать? — спросил барон Гагенау, окончательно справившись со своими эмоциями и снова сев за стол.
Маркиз с Лолой шли по длинному коридору отеля, была глубокая ночь.
— Зайди ко мне, — попросила она перед своей дверью, — нам нужно поговорить.
Он вошел и сел в кресло. Если бы Лола не была так взволнована, она заметила бы, как он напряжен.
— Что ты собираешься делать дальше, — наконец спросила она, — теперь, когда у нас есть деньги?..
— Теперь, когда у нас есть деньги, — перебил он, — я умру от скуки, если стану владельцем отеля. Лола, я — не деловой человек!
— Как раз ты — очень деловой человек, — заметила она, — но не в том смысле...
— А что собираешься делать ты, Лола?
— Я поживу в Европе, наведу лоск, избавлюсь от славянского акцента, а потом, наверное,
Они помолчали, Лола поглядывала на Маркиза исподтишка, но так и не дождалась от него никаких слов. Чувствуя, что пауза неприлично затягивается, она заговорила сама, решившись:
— Макс завтра утром уезжает в Ниццу — так, оглядеться, отдохнуть. Он звал меня с собой...
— Вот как? — Маркиз поднял брови.
— Ну, чтобы я была не одна, а то еще плохо ориентируюсь... Леня, я ведь всегда говорила, что мы с тобой по-разному смотрим на то, чем занимались!
— Я понял. — Маркиз резко встал и направился к двери. — Счастливого вам пути.
Лола в бессильной злобе запустила туфлей в захлопнувшуюся за ним дверь.
Молодой мужчина приятной внешности, дорого и со вкусом одетый, завтракал в ресторане отеля. Лицо его было мрачно. Он махнул рукой официанту, заказывая вторую чашку кофе, и от скуки взял немецкую газету. Делать было решительно нечего, настроение было отвратительным. Поезд в Ниццу ушел час назад.
Внезапно на газету упала тень. Маркиз поднял голову и увидел стоящую рядом со столиком Лолу.
— Ты.., ты не уехала?
— Да знаешь, — смущенно начала Лола, — я так подумала.., он, Макс, зануда такой стал, деньги считает, у немцев научился.
Все время меня поправляет, чтобы по-немецки правильно говорила — скука смертная! Ой, а что это ты тут читаешь? — Она выхватила у Маркиза газету. — Слушай, на следующей неделе здесь открывается выставка ювелирных изделий из собрания раджи Ассама! Там есть такое изумрудное ожерелье! Застраховано, между прочим, на пятнадцать миллионов!
— Лола, ты с ума сошла! — с неподдельным ужасом вскричал Маркиз — А хотя...
И они дружно склонили головы над снимком в газете.