Ассистент для ректора
Шрифт:
Второй танец — аразийский фокстрор — был живее, динамичнее бенгорского вальса, сложнее из-за постоянных кружений, но Шандор отличный танцор, а Крис, оказывается, умеет не только управлять, но и подчиняться.
Их фокстрот получился чем-то на грани приличий. Демон крутил, вертел хрупкую фигурку ректора, словно куклу. Наклонял через шаг, хотя классические па не требовали таких частых выкрутасов. Крис потребовалось чуть больше времени, чтобы позволить Шандору полноценно вести, но через пару минут она вновь смеялась. Из-за Шандора. Для Шандора.
Зверь, так долго сдерживаемый, укутанный покровами заклинаний и закованный в некромантский холод, открыл глаза. Поднял морду. Встал на четыре лапы, отряхнулся и глухо зарычал, так что завибрировали ребра. Плохо, очень плохо. Сильные эмоции срывали запреты, ревность разъедала оковы, моя дикая суть рвалась наружу. С каждой секундой удерживать инстинкты становилось все сложнее, я уже чувствовал приближение трансформации и переход за Грань.
Нельзя этого допустить!
«Моя!»
Еще один рык и когти царапнули грудную клетку изнутри. Зрение начало меняться.
«Твоя, дай нам время».
Зверь был неумолим.
«Моя!!!»
Зверь бесился, видя рядом с парой демона. Бесстыже флиртующего демона и… отвечающую ему Крис.
Когда когти начали прорывать кожу, я понял, что медлить больше нельзя. Пусть лучше Крис посчитает меня свихнувшимся идиотом, но кровавые разборки на Осеннем балу точно не к месту.
Едва я успел подойти, как смолкла и музыка. Шандор было заикнулся что-то о следующем танце, но договорить не успел. Не спрашивая разрешения, не предлагая, но требуя я просто подхватил Крис под локоть, развернул к себе как можно мягче, хотя уверен, что все же напугал ее.
— Тай?! — то ли из-за сбившегося дыхания, то ли из-за шока, но Крис посмела сократить мое имя.
Мне понравилось.
— Потанцуй со мной.
Не вопрос, требование. Я почти ожидал, что Крис возмутится, отвергнет, попытается поставить на место. Зверь был готов отстаивать свое право. Зеленоглазка опять удивила. Возможно, что-то такое отразилось в моих глазах, но девушка мгновенно успокоилась, отрывисто кивнула и положила свою тонкую ладошку на плечо.
Прикосновение прожгло черный бархат камзола, белый батист рубашки и наверняка оставило клеймо принадлежности. Святые Лики, как бы я хотел оставить на ней свою метку! Как хотел бы почувствовать ее губы на коже… Увидеть улыбку.
— У тебя чешуйки на лице, — едва слышно прошептала Крис.
Выругался сквозь зубы. Так вот почему она согласилась! Поняла, какая опасность угрожает всем и приняла на себя удар.
— Потерпи один танец, дай успокоить зверя.
— Потерпеть? — как-то потерянно переспросила она.
— Знаю, что ты меня боишься, но зверь рвется к тебе.
— Ко мне?! — зеленые глаза округлились. — Ему же не нравится мой запах?
— Откуда?
— Ты морщишься каждый раз, когда оказываешься рядом.
— Морщусь?! — одной ругани будет мало, отвесить бы самому себе парочку воспитательных подзатыльников. — Крис, все не
— А?! — недоверие, напряженное тело. — О чем ты?
— Ты… — очень хотелось сказать правду, выложить все как есть, но, если она сейчас меня пожалеет… уж лучше пусть ненавидит. — Просто помолчи, дай надеть на него поводок.
Вот теперь она явно собиралась возразить, уже набрала в рот воздух, но мне надоело. От ее близости повело сильней, зверь беспокоился все сильней. Да, она была в моих руках, но так бесконечно далеко. Прижать крепче, плевать на приличия, плевать на фигуры танца. Хотя… зазвучали первые аккорды такрийский танго. Или мне несказанно повезло, или кто-то сегодня решил сыграть роль моего душе хранителя.
Руки чуть ниже талии, возмущенный вскрик моей драгоценной, но стоило вдавиться пахом, как она замерла испуганной птичкой. Да, я хочу тебя, мое невозможное чудо. Именно так сильно, так откровенно. Несвойственный ей румянец затопил щеки, а губы порозовели от прилива крови.
Запах стал еще отчетливей, заставляя действовать. Наклониться, провести ладонью вверх по спине до самой беззащитной шеи. Почти прикоснуться губами к чувствительному месту за ушком, услышать еще один сдавленный всхлип.
Ты реагируешь на меня. Чуть испуганно, дергано, но очень правдиво. Тебя выдает сумасшедший запах. Пьянящий, но одновременно с этим успокаивающий, ведь теперь я точно знаю, что не так уж ты и холодна. Пальцы на плече сжимаются сильнее, нижняя губа закушена, но ты позволяешь вести. Отталкиваешь, только чтобы самой вернуться. Отворачиваешься, только чтобы подставить под невесомый поцелуй изящное плечо. Отступаешь, только чтобы я тебя поймал.
Зверь уже не рычит, от мурчит от удовольствия. Такая игра ему нравится. Самка принимает и выказывает знаки внимания, сигналы, древние как мир. Моя. Теперь точно моя.
— Тай…
— Да, драгоценная.
— На нас смотрят.
— Это очевидно, — улыбаюсь, а потом опять провожу губами по нервно бьющейся жилки на запястье.
— Это неприлично!
— Что именно? — уже почти смеюсь, опьяненный ее смущением, острыми реакциями.
— Все! Наш танец…
— Что с ним? — спрашиваю и прогибаю, почти роняя на подставленную руку.
Глаза в глаза, губы на расстоянии всего в один вздох. Пауза, которую следует прервать единственно верным способом, но… Музыка замолкает слишком быстро.
— Отпусти, — тихо шепчет, но уверен, что все, кто должен хорошо расслышали сдавленную просьбу.
— Никогда, — да, я категоричен, но пора уже расставить все точки.
— Тай! — уже не столько возмущенно, сколько обреченно. — Дай хоть встать.
Ладно, это можно. Можно даже сделать вид, что больше не удерживаю. Можно даже проявить вежливость и ответить поклоном на книксен. Можно даже позволить ускользнуть. Это тоже часть игры.
Зверь встал на след. Зверь не свернет, если впереди маячит запах истинной пары.