Аста ла виста, беби!
Шрифт:
— Просто окликнули по имени или что-то еще сказали?
— Вроде бы что-то в самом деле говорили, но я сейчас уже не вспомню точно, я ведь не очень прислушивалась.
— Но Юра ему ответил?
— Да. Разговаривали точно, хотя о чем, не скажу.
— А время, когда это случилось, помните?
— Конечно. Я ж Абрамову укол делала. Вот и в журнале…
Тут выяснилось, что укол Абрамову делали как раз минут за двадцать до нашего появления в больнице. Примерно тогда неизвестного и застрелили. Это могло быть совпадением, но лично у меня такие совпадения вызывают недоверие.
— А где палата, в которой
— Четырнадцатая палата. Идемте, я покажу.
Мы прошли к палате, и рассказ медсестры показался мне еще интереснее.
— Где, по-вашему, стоял человек, который окликнул Юру?
— Ну… в коридоре, конечно.
— Справа, слева?
— А я ведь шаги слышала, — обрадовалась женщина. — Точно, но никого не видела. Выходит, мимо палаты не проходили.
— Значит, человек был примерно здесь?
— Наверное. Встань он дальше, вряд ли бы я их услышала.
Я огляделась. Неподалеку от двери в палату стена образовывала выступ, небольшой, что-то около метра, его украшал горшок с цветком, довольно безобразным на вид, возможно, на растение плохо действовал больничный воздух, выглядело оно тоже больным. Рядом с выступом — дверь одиннадцатой палаты и выход из отделения. Я прикинула расстояние до палаты реанимации. Что ж, очень похоже, что я на верном пути. Юру кто-то окликнул, он подошел, а в это время киллер спокойно проник в палату, пользуясь тем, что медсестра отсутствовала. Впрочем, с того места, где расположен ее пост, она бы все равно не смогла его заметить. Теперь у меня есть шанс узнать от Юры, с кем он здесь беседовал.
— Очень хорошо, — пробормотала я.
Юра утверждал, что пост не покидал. Возможно, забыл, что отлучался. И в самом деле мог забыть. Опять же, по его мнению, он пост вроде бы и не покидал, раз находился тут же, в коридоре. Однако мог и не забыть, а сознательно утаить сей факт. Вот это мне и предстоит выяснить.
— Спасибо вам большое, — улыбнулась я женщине.
— Да не за что, — пожала она плечами.
По дороге к машине я заглянула в бумаги, что дал мне Сергеев. Климов Юрий Витальевич проживал на Проспекте Космонавтов. Туда я и отправилась, не особо, впрочем, надеясь застать парня дома, все-таки суббота и погода прекрасная. Я предалась размышлениям на тему: что за радость парням в костюмах, как изысканно выразился Сергеев, мутить воду в таком деле? Радость должна была быть большой, иначе не срастается. Хотя, с моей точки зрения, пока здесь вообще ничего невозможно понять.
Дед вроде бы дал «добро» на мое участие в деле. Иными словами, он желал бы знать, что происходит, а чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить, кто и по какой причине убил этого несчастного парня. О причине я более-менее догадываюсь, если убиенный всерьез говорил о киллере и медсестре не показалось, а ему не привиделось в бреду. Но если спецслужбы не желают замечать очевидных вещей, следовательно, у них есть свой интерес. Какой? То есть, по большому счету, мне это по фигу, но если это имеет отношение к Деду, то уже нет. Спецслужбы тоже ходят под богом, и Дед об их деятельности обязан знать, однако он дал мне задание, идущее вразрез с их интересами. Либо старый змей по обыкновению мудрит и затевает чрезвычайно сложную комбинацию, которую я, по скудоумию, разгадать не берусь, либо получается
Я даже не знала, какая из версий мне не нравится больше. Тут я очнулась от тяжких дум, потому что свернула на проспект Космонавтов. Нужный мне дом оказался возле универмага, я въехала во двор и без труда пристроила машину. Двор, куда выходили подъезды двух девятиэтажек, был пуст, если не считать «Москвича», притулившегося возле кустов сирени. Но, судя по внешнему виду, ему уже лет тридцать, и десять из них он стоит здесь, как крейсер «Аврора», на вечной стоянке. Народ еще вчера рванул на родные дачи, так что город непривычно тихий, а дворы пусты.
Я подошла к подъезду, с опозданием вспомнив, что код подъездного замка мне неизвестен. Но тут выяснилось, что замка на двери нет, то есть он был когда-то, но теперь вместо него в двери зияла дыра. Я решила рассматривать это как намек на везение.
Лифт не работал, но Юра жил на четвертом этаже, так что на судьбу жаловаться не стоило. Вскоре я звонила в дверь, прикидывая, повезет или нет. За дверью раздались шаги, затем щелкнул замок, и дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель на меня недобро смотрел Юра.
— Чего надо? — спросил он. Потом, должно быть, узнал меня, не подобрел, но заговорил вежливее:
— В чем дело?
— Дело все в том же, — вздохнула я и добавила:
— Поговорить надо.
— Так уже… Выходной сегодня, и я плохо себя чувствую.
— Я тоже. Но поговорить все равно надо.
— Ладно, заходите, — буркнул он и распахнул дверь.
Я вошла в узкую прихожую, парень направился в кухню, и я за ним. На столе следы вчерашнего застолья. Соображали, судя по количеству посуды, на двоих, пепельница полна окурков, запах отвратный, форточка была открыта, но толку от нее мало, погода теплая и безветренная.
Юра поспешно собрал посуду в мойку, переставил пепельницу на подоконник и устроился за столом, хмуро поглядывая на меня.
— В одиночестве дни коротаете?
— Сейчас один. А что, это так важно?
— Нет. Обычное любопытство, — пожала я плечами. Конечно, мой визит утром, да еще когда парень страдает с перепоя, не бог весть какая радость. Но Юра как-то чересчур враждебно держался, что наводило на мысль: его что-то беспокоит.
— Неприятности у меня, — точно отгадав мои мысли, буркнул он. — Доказывай теперь, что от палаты ни на шаг… все равно не поверят. Не усмотрел, значит, виноват. А как усмотришь, если он в окно? Я же в коридоре, а не в палате..
— И вы не слышали, как разбилось окно? — спросила я. Он поморщился, вероятно, этот вопрос ему задавали раз двадцать.
— Не слышал. Не могу понять, как это произошло. В палате было тихо, как в могиле. Я же у двери сидел, должен был слышать.
— Может, так увлеклись книгой…
— Допустим, увлекся. Допустим, не услышал бы шорох, но стекло…
— А может, убийца проник в палату не через окно?
— Это уж вовсе чепуха. Зачем тогда стекло выбивать?
— Чтобы подумали, что это чепуха, — улыбнулась я.