Аста ла виста, беби!
Шрифт:
— Ну, что? — спросил он.
— Ну, если парень работал в цирке…
Я спрыгнула на пол, оглядела палату. Чисто теоретически убийца, конечно, мог проникнуть сюда через окно, мог и стекло разбить, вообще много чего мог, и среди киллеров действительно встречаются циркачи, но почему-то теперь в это упорно не верилось.
— Рядом точно такая же палата? — спросила я.
— Да, — ответил врач, — но там сейчас ремонт. Месяц назад штукатурка отвалилась, хорошо, хоть никто не пострадал. После этого решили привести это крыло в порядок.
— Можно
— Да ради бога, — пожал он плечами.
Мы вышли из палаты, и я подумала, что следов ремонта в коридоре почему-то не видно. Врач уверенно прошел мимо соседней двери, мы миновали коридор, он открыл дверь (ключ торчал в замке), и мы оказались на лестничной клетке. Тут ремонт шел полным ходом. Мы спустились на один пролет и вновь поднялись, но уже по другой лестнице. Здесь тоже был коридор, дверь распахнута, рабочих не наблюдалось, но следы их деятельности были: повсюду груды мусора, рабочий инструмент. Мы прошли коридором мимо нескольких дверей, пока возле одной не остановились.
— Это здесь, — сказал врач, распахивая ее.
Палата напоминала ту, в которой мы только что были, за тем лишь исключением, что эта была пуста. Окно прикрыто пленкой, чтобы не забрызгать стекла при покраске. Справа еще одна дверь, тоже закрыта пленкой.
— Я правильно поняла, у палаты два входа? — пытаясь разобраться в хитросплетении архитекторской мысли, спросила я.
— Как видите. Сейчас эту дверь закрыли, чтобы не таскать в отделение грязь.
Я подошла и подергала дверь, в самом деле заперта.
Сергеев наградил меня очередной насмешливой улыбкой.
— Одна дверь выходит в один коридор, другая в другой, — кивнул он. — А окно с торца. Можешь убедиться.
Я подошла к окну, так и есть.
— Занятно, — пробормотала я.
— Занятно, только ничего это нам не дает. С таким же успехом парень мог и по трубе подняться.
— Это точно, — не стала я спорить.
Однако теперь я была уверена: киллер, кто бы он ни был, вряд ли проник в палату через окно. Он прошел в отделение, воспользовавшись этой лестницей, для профессионала хлипкий замок в двери не проблема. Но было два «но»: рабочие, которые могли обратить на него внимание, что для киллера нежелательно, и мент, что дежурил возле палаты. С рабочими вопрос разрешился сразу. По словам Сергеева, они обычно работали до 17.30, а в пятницу ушли на час раньше, и к моменту убийства здесь никого не было.
— Ты здесь еще постоишь или можем идти? — спросил Сергеев.
— Идем, — кивнула я. — А этот коридор куда ведет? — спросила я врача, когда мы покинули палату.
— На другую лестничную клетку, — ответил он.
— То есть весь этаж можно обойти по кругу? При этом на каждом этаже четыре лестницы?
— Пять. Одна пожарная. Эта как раз в конце коридора.
— Можно взглянуть?
На этот раз он ничего не ответил, просто пошел вперед, указывая нам дорогу.
Дверь, выходящая на пожарную лестницу, была наполовину стеклянной, стекло
— Ее что, никогда не запирают?
— Понятия не имею, — отозвался врач. — Может, открыли, чтобы проветрить помещения, краской пахнет невыносимо.
Конечно, запах сильный, и дверь могли открывать, чтобы не задохнуться, но, когда рабочих нет, логичнее же все-таки запирать. Хотя больничные порядки мне неизвестны.
— Рабочие по выходным не приходят?
— Не знаю. Это вам лучше у завхоза выяснить.
— Он сейчас здесь?
— Возможно. Спуститесь в полуподвал, там его кабинет.
— Если не возражаете, мы бы еще раз заглянули в палату, где произошло убийство.
Врач опять пошел вперед, не отвечая. По дороге я приметила поллитровую банку с остатками какой-то жидкости и прихватила ее. В банке оказалась вода пополам с побелкой.
— Где это можно вымыть? — обратилась я к врачу.
Чувствовалось, что он сыт по горло общением со мной, но продолжал проявлять терпение.
— Вон там туалет.
Когда я вернулась из туалета, мужчин в коридоре уже не было, я нашла их возле дверей палаты.
— Если я больше не нужен… — сказал врач и, не дожидаясь ответа, зашагал в ординаторскую.
— Ну, что дальше? — спросил Сергеев.
— Стой возле двери, — вздохнула я, вошла в палату, достала из сумки платок, завернула в него банку и с размаха ударила ею по подоконнику. Дверь тут же открылась, и Сергеев спросил:
— Чего разбила?
Я продемонстрировала платок и выбросила осколки банки вместе с платком в мусорную корзину в туалете напротив.
— Звук был негромким, но ты услышал, — сказала я со вздохом.
— Потому что слушал. А парень что делал?
— Книжку читал.
— Вот-вот, — вздохнул Сергеев. — Да все правильно ты говоришь, — поморщившись, продолжил он. — Ясно, что мент куда-то отлучался, сам или попросил кто. И в окно киллер не влезал, зачем? Вон она дверь, рядом. Появился из коридора никем не замеченный и сразу в палату, сделал выстрел и опять нырнул в ту же дверь. Пост медсестры довольно далеко, со своего места обе эти двери она видеть не может, я проверял. Застрелив парня, киллер вышел на пожарную лестницу и спустился по ней. Кстати, с той стороны деревья и заросли сирени, идеальное укрытие.
— Ну и что ж тогда ты мне голову, морочишь? — хмыкнула я.
— Это не я, — покачал он головой. — Это наши общие друзья и коллеги.
— Скажи, что ты об этом думаешь?
— Ох ты, господи. — Он засмеялся, вышло зло, а вовсе не весело. — Я думаю, это убийство никому не интересно. Я бы даже подумал, что тебя мне специально подсунули, чтобы мы толком ничего не искали, если б не одно «но».
— Какое?
— Вешняков отзывается о тебе как об исключительно порядочном человеке. И вообще, бытует мнение в народе, что ты на нашу власть плюешь с высокой башни и все делаешь по-своему. Правда?