Астелия
Шрифт:
Лицо Дрейка оставалось жестким, словно высеченное из гранита — и таким же беспощадным.
— Ты понял, парень?
Все надежды, которые еще оставались у Джеффа, рухнули под этим взглядом, испарились от жара, излучаемого дядиным гневом.
— Понял, сэр, — пролепетал он.
Дрейк отвернулся и зашагал по тракту обратно к дому.
— И пошевеливайся, — бросил он, не оборачиваясь. — Я и так слишком много времени потратил на всю эту чепуху.
Джефф понуро двинулся за ним. Накануне, поймав пытавшегося удрать на поиски овец Джеффа, тот и вполовину не был так зол. Что случилось с тех пор? Что могло так разъярить дядю? Ответ пришел почти мгновенно.
Только тут до Джеффа начало доходить, что он лишился чего-то куда более важного, чем овцы или статус опытного подпаска. Он лишился дядиного уважения. Дрейк никогда не обращался с ним так, как остальные: он не выказывал к нему жалости из-за отсутствия у него астелов, никогда не презирал его за неопытность. Особенно заметно это стало в последние месяцы. Их отношения превратились в своеобразную дружбу, какой у Джеффа не было ни с кем другим, в ненавязчивую взаимную привязанность двух почти равных людей. Это не были отношения взрослого и ребенка. Это медленно, исподволь складывалось несколько последних лет — с тех пор, как Джефф стал подпаском.
И это ушло. Джефф и не задумывался о том, что это у него было, — и оно ушло.
И овцы тоже.
Как и его шансы на будущее, на жизнь где-нибудь вдали от этой долины, от положения лишенного астелов урода, ублюдка, плода случайной связи с солдатом из легиона…
Слезы слепили его; ему удавалось, правда, не всхлипывать громко. Он не видел дяди, хотя услышал его нетерпеливый окрик:
— Джефф!
Он не слышал, как Кэлен тоже двинулась за ними. Он переставлял ноги, и боль в душе терзала его куда сильнее, чем полученные накануне синяки и царапины.
Джефф брел, не поднимая глаз. Ему было все равно, куда несут его ноги.
Все равно он не попадет никуда.
Глава 15
Для Кэлен дорога в Индерфорд превратилась в долгое и изощренное упражнение в способности переносить боль. Что бы она там ни говорила Джеффу утром, колено, разбитое при безумном приземлении в ночную грозу, распухло, болело, как астелы знают что, и почти полностью отказывалось выдерживать ее вес. Да и порез на плече, полученный от Крэйга в лагере мятежников, тоже добавлял острых ощущений. При этом одна боль не заглушала другую; обе лишь складывались в едва переносимую пытку, отнимавшую почти все ее силы и внимание, — и даже так у нее еще оставались силы испытывать боль за ковылявшего перед ней паренька.
Сначала она решила, что его дядька реагировал на происшедшее еще довольно мягко. Многие на его месте начали бы с порки и лишь потом снизошли бы до объяснений, за что, — если вообще снизошли бы. Однако чем дольше они шли, тем яснее становилось ей, как глубоко ранили мальчика дядькины слова… или отсутствие слов. Он привык к мягкому обращению, даже к своего рода уважению. Выказанная стедгольдером холодная отстраненность застала Джеффа врасплох и причинила ему гораздо больше боли, чем любое другое наказание. К тому же это похоронило его надежды на будущее, на Академию, на жизнь без постоянных напоминаний о его неполноценности. Он снова превратился в беспомощное дитя, подумала она. В угрозу для себя и окружающих.
Как знать, может, здесь — на дальних рубежах королевства и цивилизации, где жизнь или смерть каждый день зависят от борьбы с враждебными астелами и зверьем, — так оно и есть?
Кэлен тряхнула головой и снова уставилась на булыжники под ногами. Конечно,
В долину Вестланда вернулись мараты, чего не случалось почти семнадцать лет. Воин-марат, с которым столкнулись Джефф и его дядя, вполне мог оказаться разведчиком надвигающейся орды.
Впрочем, при свете дня эта угроза казалась все менее вероятной. Если они и правда встретились с маратом, почему дядя мальчика не выказывает особого облегчения по поводу того, что его пропавший племянник нашелся? И если уж на то пошло, как это стедгольдер так быстро встал на ноги? Если раны его были такими серьезными, как описал мальчик, столь быстрое исцеление требовало вмешательства исключительно одаренного заклинателя воды, а Кэлен сомневалась, чтобы такие нашлись вдали от столицы или хотя бы крупного города. Значит, рана не была такой серьезной, как утверждал паренек, — и поэтому вся эта история с маратом может быть сильно им преувеличена.
Зато как выдуманная история вчерашние приключения Джеффа укладывались в картину гораздо лучше. Страдающий от неполноценности паренек мог сочинить все это, чтобы произвести впечатление более значимой фигуры. Что ж, это вполне логично объясняло все, что он ей наплел.
Кэлен нахмурилась. Это было куда более понятное объяснение, однако она не могла отрицать и несомненной отваги и изобретательности мальчика. Он не только выжил во вчерашнюю чудовищную грозу, но сумел спасти и ее, причем рискуя жизнью, тогда как мог бы без особого труда спастись, бросив ее на произвол стихий. Подобная отвага, убежденность и самоотверженность как-то неважно сочетались с обманом…
В конце концов Кэлен решила, что для серьезных выводов у нее слишком мало информации. Ей нужно было бы поговорить еще и с дядей мальчика — но тот, похоже, пребывал не в лучшем расположении духа для беседы. Вороны, ей просто необходимо знать больше… Если мараты и правда готовят нападение, оборона от них потребует всеобщей мобилизации — это в конце-то года. О том, во что это обойдется казне верховного лорда Ривы, да и всего королевства, она боялась и думать. Подобные новости наверняка встретят активное сопротивление, поэтому, если она явится к здешнему графу, имея на руках всего лишь сбивчивый рассказ пастушка, ее будут без конца кормить притчей о мальчишке, то и дело пугавшем всех волками. Ей необходимы показания вызывающего доверие землевладельца, одного из стедгольдеров, — только в таком случае она может надеяться на серьезное отношение к ее словам.
Впрочем, самое большое, на что она может рассчитывать, — это уговорить графа выслать навстречу врагу своих разведчиков. И даже если те сумеют вернуться с такого задания живыми, орда маратов может нагрянуть прямо по их следам. Мараты запросто, одним ударом захватят долину и начнут разорять окружающие Риву земли, а ее верховному лорду, запертому в городских стенах зимними снегами, останется лишь бессильно смотреть на то, как гибнет его провинция.
В идеальном случае — если показания Дрейка подтвердят ее опасения, она может добиться от центральной власти более активных действий гарнизона и посылки в Риву подкрепления. Возможно, даже опережающего удара, который рассеял бы волну наступающей орды прежде, чем та обрушится на берега королевства.