Шрифт:
Марианна подняла чемодан, и устало поплелась к стойке регистрации. Очередная командировка на этот раз давалась с трудом. Она чувствовала себя вечным странником, бездомным и неприкаянным. Самолеты и поезда, поезда и самолеты, сколько видела она их за последнее время, даже не сосчитать. Поначалу возможность увидеть мир, не тратя при этом ни копейки собственных денег, увлекла ее, и в каждую поездку Марианна собиралась как на праздник. Но потом пришло безразличие, а за ним и раздражение. Чужие города и страны мало-помалу перестали вызывать в ней интерес, и, приехав в очередное место своей командировки, Марианна забивалась в гостиничный номер, предпочитая выходить только по делам или поесть. Да и самом деле, что могло ее особо заинтересовать в чужой стране? Чужие лица, чужая речь, приклеенные улыбки гостиничных менеджеров… все это скучно и банально.
С такой жизнью Марианна постепенно лишилась подруг, так видеться они могли крайне редко, ограничиваясь лишь беседами по телефону. Муж и тот как-то странно стал к ней относиться, перестал делиться проблемами, будто Марианна была пустым местом. За завтраком он в основном читал газету, прихлебывая кофе, изредка отпуская замечание по поводу прочитанного. Впрочем, говорил он это в основном для себя, так как реакция Марианны была ему безразлична. С таким же успехом он мог говорить с котом, который вечно терся возле его ног. В такие моменты в душе Марианны поднималась горечь, но она подавляла ее. Они оба прекрасно знали, что бросить сейчас работу Марианна не могла, платили прилично, а муж зарабатывал мало. Непростительно мало для мужчины, как считала Марианна, но ничего поделать была не в состоянии. Так они и жили, вместе, и в то же время каждый сам по себе. Не чужие, но и не родные.
Дочь училась в пятом классе, целыми днями пропадала в школе, и занимался ей в основном муж, учитывая почти постоянное отсутствие Марианны. Но, не смотря на это, у матери с дочерью были доверительные отношения. Агата, так звали дочь, была не по годам серьезной девочкой. Она понимала мать, и Марианна была ей за это благодарна. Агата была ее единственной настоящей подругой, и Марианна гордилась ее успехами. С отцом Агата тоже ладила, но, как иногда казалось Марианне, втайне корила его за то, что не он не может заработать достаточно денег, и поэтому матери приходится так много работать. В этой ситуации обиднее всего было то, что муж Игорь считал такую ситуацию нормальной и совершенно не зацикливался на том, кто и сколько приносит в дом денег. Ему нравилась его работа – инженером на предприятии, и менять ее он в ближайшее время не собирался.
Марианна тоже давно смирилась с таким положением вещей, в нужный момент молча собирала чемодан и отправлялась в аэропорт либо на вокзал, в зависимости от ситуации. Муж, если был в тот момент дома, кивал ей на прощание, как будто она шла в ближайший супермаркет, и утыкался в компьютер. Из-за пробок он редко подвозил Марианну – езда по битком набитому машинами городу выводила его из себя. И вообще он считал, что при таких заработках Марианне не грех взять и такси. Не убудет. Нервы дороже. Слушая такие рассуждения, Марианна всегда усмехалась про себя. Конечно, нервы дороже. Только речь идет исключительно про его нервы. Не про ее. Про ее нервы он и не думает. Зачем? Ему безусловно так гораздо удобнее. Расслабился, окопался, живет как у Христа за пазухой, нервы не тратит. Наверное, собирается жить до ста лет. Молодец.
В первое время, садясь в такси, Марианна кипела от возмущения, но потом и это стало ей безразлично. Каждый приспосабливается, как может. Это закон жизни. Что с того, что ей досталась такая роль? Возможно, это даже к лучшему. По крайней мере, муж не позволяет себе пренебрежительно к ней относиться. Уважает. В отличие от некоторых ее подруг, которых мужья в грош не ставят. Тоже имеют право. Добытчики. Кормильцы. А у них все наоборот. Но Марианна никогда не позволяла себе снисходительно относиться к мужу. Уважала его мужское достоинство. Кто знает, как завтра повернется жизнь? Как муж Игорь ее устраивал. Одной остаться совсем не хотелось. Как тогда быть с Агатой? А одна мысль о том, что придется возвращаться в пустую, холодную квартиру, бросала ее в дрожь. Нет уж, пусть будет все как есть. Не худший вариант. Какая-никакая, а семья. Есть с кем перемолвиться словом, прислониться в трудную минуту. Это тоже немаловажно.
На одиночек бальзаковского возраста Марианна насмотрелась. Несчастные бабы, хоть и при деньгах, а взгляд затравленный, просящий… неудобно даже глазами встречаться, будто ждут от тебя чего. Так нищий смотрит на паперти. Но тот хотя бы знает, чего хочет. А эти… хорохорятся, храбрятся, мы да мы… но несчастливы, сразу в глаза бросается. А сколько историй Марианна невольно выслушала в транспорте! Уму не постижимо! Можно роман написать. Сначала интересно было, а потом Марианна слушала больше автоматически, почти не вникая в суть. Чужие истории о чужих людях, которых Марианна никогда не видела, да и вряд ли увидит. Но люди так устроены – любят рассказать про себя постороннему человеку. А что еще в поезде делать? Путь длинный, не будешь же сидеть молча, вот разговор волей-неволей и завязывается. Вроде невинно все начинается, кто вы да откуда? А потом пошло-поехало. Всю свою подноготную расскажут, прямо наизнанку вывернутся. И зачем это перед чужим-то человеком? Но потом Марианна все же поняла – груз с души хотят снять. Оправдаться. Себя в лучшем свете представить. Жалуются в основном, на судьбу, на близких. Пользуются тем, что никто никого не знает. В этом суть. А раз не знают, значит, и судить не смогут. Выслушают и примут сторону говорящего, посочувствуют. Что и требовалось доказать.
Марианна прошла регистрацию и очутилась в предбаннике Дьюти Фри. До посадки оставалось около получаса. Она скромно уселась в уголок и стала смотреть в окно на самолеты. Вид лайнеров ее завораживал, хотя летать она побаивалась. Не хотелось вот так, в небе, исчезнуть с лица Земли в одно мгновение. Хотя, если призадуматься, это не самый худший способ. Несколько секунд страха и все. Ни боли, ни мук. Марианна тряхнула головой – что за идиотские мысли лезут в голову! Да еще перед самой посадкой. Надо взять себя в руки, что-то она совсем раскисла. К счастью начали приглашать на посадку в самолет, и Марианна встряхнулась. Упругой походкой прошла в автобус и села, ожидая, пока он заполнится пассажирами.
Ее место в самолете оказалось в самом конце салона, возле окна. Марианна забросила сумку наверх и с облегчением опустилась в кресло. Через пару минут рядом с ней приземлился мужчина средних лет довольно приятной наружности. Он сразу же пристегнул ремень и закрыл глаза. Марианна подумала, что он боится летать, и по этой причине весь полет будет усиленно делать вид, что спит. Это ее вполне устраивало. Выслушивать откровения сейчас было выше ее сил. Она тоже закрыла глаза на всякий случай и положила в рот леденец.
Лайнер глухо заурчал и слегка завибрировал. Загорелось табло насчет ремней, а в салон вошла стюардесса и начала озвучивать обычную в таких случаях инструкцию. Все это Марианна знала наизусть, но подозревала, что вряд ли сможет воспользоваться советами. Мужчина на соседнем кресле заерзал и произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Интересно, кто-нибудь когда-нибудь этим пользовался? На практике, я имею ввиду.
Марианна открыла глаза. Мужчина будто прочитал ее мысли. Она хотела было ответить, но осеклась. Одна фраза потянет за собой другую, и завяжется нудный разговор. Про жизнь и мучения господина имярек. В таких случаях лучшей тактикой будет молчание. Марианна достала детектив и сделала вид, что увлеченно читает. Мужчина скосил глаза.
– Извините, можно узнать, что читаете?
Марианна, не проронив ни слова, показала ему обложку. Мужчина понимающе кивнул.
– Все ясно. Убийства, леденящие кровь подробности… титанические усилия по разгадке шарады и наконец поимка. Самое скучное чтиво на свете. Для меня, во всяком случае… Всегда все знаю наперед.
Марианна подняла бровь и хмыкнула, по-прежнему сохраняя молчание. Мужчина вздохнул, поерзал и снова спросил:
– Могу я узнать ваше имя?
Вопрос выбил Марианну из колеи. Попутчики редко интересовались именами, это было совсем ни к чему. Имена вызывают воспоминания, ассоциации, от которых хочется быть свободным. Но не ответить было неудобно, и Марианна назвалась.