Астральная проекция: Хроники внетелесных переживаний
Шрифт:
* *
Время от времени я пытался провести один эксперимент, который всегда оканчивался неудачей. Я зрительно представлял себе нашу гостиную — ту самую комнату, в которой «происходило что-то не так» в парке Финсбери. Я одет в свою матроску и удобно располагаюсь в углублённом кресле своего отца. На рядом расположенном столе стоит его микроскоп, шкатулка с сигарами, зелёный фарфоровый слон, который служил пепельницей, и уйма других предметов — один за другим я их вспоминаю. Вот пианино, за которым моя мама играла со мной дуэты, и наши руки как четыре белых коня скакали бок обок. Мой игрушечный насос стоит на подоконнике, от чего на нём отпечаталось ржавое пятно — из-за этого будут неприятности! На кресле моей матери лежит журнал Strand Magazine, который она оставила несколько минут назад.
Теперь, определённо, я должен был бы услышать «щелчок» у себя в голове, и должен бы оказаться там — в Прошлом? Дверь откроется и войдет моя мать. Но нет — я не могу этого сделать! Всегда я терплю неудачу. Конечно, я не способен вспомнить многих предметов в этой переполненной комнате в викторианском стиле. Узор на стенных обоях ускользает от меня. Ковёр, каминный коврик и скатерть, даже некоторые из картин, — я не могу вспомнить, и всё же они все записаны где-то в недоступной области моего ума. Если бы я мог всё это вспомнить в совершенстве, сработала ли бы моя магия? «О, твоё время!» Возможно за исключением случая с Тесеем и тех сновидений, в которых я мог случайно войти в контакт с Вечными Хрониками, дверь Прошлого не поддавалась, но Будущее открывалось, в определённой мере, много раз.
У меня было достаточное число сновидений такого типа, какие описывает г-н Данн в своей книге «Эксперимент со временем» [22] , но все они были банальными и не имели для меня серьёзного значения.
Самое поразительное переживание вещего характера, которое у меня было, не было сновидением, но видением. Вскоре после того, как я встретил девушку, которая стала моей женой и после того, как я влюбился в неё, думаю, это случилось на нашей третьей или четвертой встрече, мы гуляли вдоль Западного Побережья рядом с железной дорогой. Была тёмная и очень тихая ночь пока мимо нас не пронёсся экспресс, подобно огнедышащему дракону, так что в клубах дыма отражалось зарево от огня в топке. Когда я наблюдал ряд освещённых окон и слышал рёв и стук, совершенно неожиданно в моём уме возникла картина: просто обычная гостиная, в которой я и моя спутница сидели по обе стороны от камина, и тогда я совершенно точно знал, что нам суждено жениться. Будучи молодым и горячим и весьма потрясённым этим чувством судьбы, я сразу же рассказал ей, что я видел. Но в течение нескольких минут она не проронила ни слова, а затем продолжила нашу беседу с того места, на котором её прервал поезд. Но она явно не обиделась. Несколько месяцев спустя, она рассказала мне, что после нашей первой встречи в доме у друга она, хотя и находила меня слишком болтливым и категоричным, чтобы быть для неё привлекательным, неожиданно почувствовала с огромной силой, что она встретила свою судьбу. В самом деле, уверенность была такой сильной, что она заметила за собой дрожь и никакого удивления! И всё же я, в том случае, не почувствовал судьбу и практически не заинтересовался ею, будучи слишком занятым разглагольствованиями о моих исследованиях снов и теософии. Вот так странно случаются вещи.
22
J. W. Dunne. An Experiment with Time, 1929 / Джон Уильям Данн. Эксперимент со временем. Аграф, 2001. — И.Х.
Почему наши духовные переживания, подобно розовым оттенкам рассветного солнца, так скоротечны, так трудно их удержать в уме? Восторг проходит быстро; память размывается; мы сомневаемся в её реальности. Действительно ли это случилось?
* *
Я прошёл дальше по данному пути, чем многие люди. Я разговаривал с мастерами в других мирах. Я видел, хотя и издали, Небесные Сущности, великолепные образы ослепляющего пламени, чья красота наполняла душу мучительным томлением. И всё же есть моменты, когда я сомневаюсь во всём и даже в реальности моего мастера. Так трудно убить
Пути Небесных Существ не есть путями смертных. Почти десять лет прошло со времени последнего общения с Азельдой посредством письма. Десять лет! Кажется долгий промежуток для меня, ожидающего; и всё же он может равняться только нескольким месяцам в её странном, непостижимом, «безвременном» существовании. Хотя никаких посланий мне не приходило, я чувствую её близость. Как если бы мой мастер и я жили в одном доме, но в разных комнатах. Никакой звук не может проникать сквозь стены, и нет никаких окон, но всё же я знаю, что она там. Я волен войти, если смогу разгадать механизм замысловатого замка на её двери, но чтобы сделать это, я должен понять Время и Четвёртое Измерение. А пока я могу только ждать и надеяться. Однажды дверь может открыться и Азельда выйдет из своего длительного заточения, чтобы огласить свои желания. И я снова услышу её голос и увижу её спокойное, преисполненное мудростью лицо.
* *
Что такое Окончательная Проекция? Здесь нечего бояться. Можете в этом быть уверены! Страх находиться не в нас, а в теле — этой бедной, хрупкой, животной части, такой усталой и всё же боящейся своего грядущего разрушения. Мы проснёмся из этого последнего сна, как из полу-запомнившегося мучительного сновидения и почувствуем, как те преследующие нас образы исчезают в ночи, теперь уже прошедшей. Да, снова молодыми и сильными мы восстанем в лучах рассвета новой жизни, и протянем наши духовные руки, чтобы поприветствовать славу восходящего солнца.
Итак, мой рассказ рассказан. Пусть последние слова промолвит Азельда, так как я не могу придумать лучшего конца, чем эта цитата из Золотой Книги.
ПРОЩАЛЬНАЯ ПЕСНЬ ДУШИ [23]
Когда последние ноты Летней Симфонии крадутся сквозь сад, я готовлюсь к путешествию. Я закрою Книгу Времени и недрогнувшей рукою наложу на неё мою печать.
Больше никогда из этого окна я не увижу идущей восточной девы, румяной от сна, или корабля с развевающимся Золотым Руно, плывущего на Запад.
23
Рифмы в этой «песне» нет. — И.Х.
Но я их не забуду никогда, в сокровищнице Памяти сохранены они, в склепе Духа хранятся их дары.
Мне не понадобиться золото для путешествия: только сокровища Любви, первые плоды Жертвы. Без этого, я должен буду уйти с пустыми руками.
Никакое «верую» написанное на бумаге не послужит пропуском, только Закон Богопочитания — Правое Мышление, Правое Делание — вырезблен скульптором Жизни на скрижалях Сердца.
Я покину тех, кто меня любил. Их дрожащие слова прощанья я буду лелеять всегда. Держа руку на засове, с улыбкой я посмотрю назад на них и дам им своё благословение.
Земля, в какую я отправляюсь не далеко. Хотя я переезжаю в новый дом, мы и дальше будем оставаться соседями. Ограда, которая разделяет — не непроходимые заросли, она будет пронзена стрелами Любви, посылаемыми благочестивым желанием.
Они услышат мой голос, утешающий их в ночь их горя. Моя рука сожмёт их руки на штурвале, когда они поплывут по опасному морю.
Затем, когда Удар Ночи пробьет аминь Разговору Времени, я брошусь в широко распахнутую дверь и уйду в Рассвет, с песней.
Как безмолвны и заколочены дома после моего ухода! Никто не увидит и не услышит моего ухода, кроме имеющих видение.
На окрылённых как Мысль сандалиях, я отправлюсь по широкой дороге. Я подыму свои глаза к вершинам, увенчанным славой. Там, в конце путешествия, кто-то, красивее, чем роза, нежнее, чем мать, понятливее, чем мудрость, будет меня ожидать.
Моё приветствие — только эти слова: «Это ты, Любовь?» И в ответ — только эти: «Идём! Это я!»
Затем в безмолвии, после поиска, пахания, сеяния, после охранения, плача, надежды мы пойдем в поля Жатвы рука об руку.