Астронавты. Отвергнутые космосом
Шрифт:
Бой-Баба огляделась. Темнота за стеклом иллюминатора была усыпана звездами. Три белые фигурки в скафандрах неуклюже двигались к отражателю. Как их предупредить, да так, чтобы охранник не догадался?
У нее был только один выход.
Бой-Баба отступила назад, повернулась и быстро пошла в направлении стыковочной камеры.
Проходя полутемным коридором, она вздрогнула от прогремевшего прямо над ухом голоса Живых. Йос включил усилитель, и его разговор с группой звучал в динамиках по всему кораблю.
— Норма-ально, — бормотал Живых. — Тут на пять
Тадефи молчала. Бой-Баба слышала ее взволнованное дыхание в микрофоне. Девочка мечтала выйти в космос… не приведи господь, чтобы этот выход оказался для нее последним!
Бой-Баба ускорила шаг, торопясь к стыковочному шлюзу. В динамиках голоса Живых и дяди Фимы обсуждали ход ремонта. Она знает, как их предупредить. В грузовом блоке хранятся скафандры, в них есть радиопередатчики. Она наденет скафандр и свяжется с ними по радио. Должна успеть — они только начали ремонт.
Бой-Баба повернула в грузовой блок, и навстречу ей из коридора выплыла истощенная тень с нечесаным седым «хвостом» на затылке.
Бой-Баба остановилась.
— Капитан? — спросила она.
Тео Майер махнул ей рукой — подожди — и остановился, тяжело дыша. Бока у него вздымались и опадали, на осунувшемся лице проступили бисеринки пота. Он схватил Бой-Бабу за локоть, пытаясь что-то сказать, но одышка мешала, а слова вскипали пеной на тонких синеватых губах. Она вслушалась — капитан шептал что-то по-голландски. Слова все незнакомые.
— Капитан, — проговорила она и осторожно взяла его за исхудавшую — кость да обвисшая кожа — руку. — Вам не надо так далеко уходить от своего отсека. Вы больны все-таки. — А сама нетерпеливо оглядывалась на люк, ведущий в шлюз. Только Майера ей сейчас не хватало!
Капитан помотал головой. Он попытался что-то сказать, но вместо слов вырвался стон, как будто Майер терпел невыносимую боль. Он схватился за бок и начал оседать.
Бой-Баба заскрипела зубами и подхватила капитана под мышки. Истощенное тело оказалось неожиданно тяжелым. Обливаясь холодным липким потом и чертыхаясь про себя на злосчастное стечение обстоятельств, Бой-Баба потащила бессознательного Майера по коридору обратно к жилым отсекам.
Ей казалось, что коридоры никогда не кончатся. Подошвы капитанских сапог стучали по ребристому покрытию пола. Перетаскивать Майера через высокие порожки люков — да сколько же их на корабле! — оказалось не так просто. Пока Бой-Баба дотащила капитана до все еще приоткрытой двери его отсека, пока взволокла бесчувственное тело на постель — ей было страшно даже подумать, сколько времени она потеряла.
Бледный Майер лежал на постели и еле заметно дышал. Бой-Баба прикрыла его одеялом и огляделась. Что теперь? На столе лежали коробки с лекарствами, ампулы, инъекторы. Стоял остывший стаканчик с кофе, который принес ему Йос. Она спешно перебрала коробки и бутылочки, выхватывая то одно, то другое лекарство и читая незнакомые названия. Вколоть ему что-нибудь? А если вколет, да не то? Бой-Баба беспомощно посмотрела на капитана. Она понятия не имела, что ей делать.
Капитан застонал. Астронавтка схватила со стола стакан с водой.
— Господин капитан, водички, а?
Майер приоткрыл один глаз и блекло посмотрел на нее. Покачал головой: не надо. Потом выпростал из-под одеяла длинную тощую руку и махнул ей: идите. Рука напряженно дрожала.
Она помедлила. Если Майеру станет плохо — ему даже позвать некого будет. Но капитан, сморщив лицо от напряжения, приподнял руку еще раз и сжал ее в кулак.
— Вы хотите, чтобы я ушла? — спросила она.
Капитан прикрыл веки и снова поднял на нее блестящие от муки глаза. «Да», поняла она. Ну что ж…
— Если что, вы Йоса зовите, — на всякий случай сказала она. Капитан снова утвердительно прикрыл веки. Затем закрыл глаза окончательно и задышал ровнее. Напряженное тело расслабилось, выражение боли на его лице сменилось покоем. Заснул.
Прежде чем выскользнуть из отсека, Бой-Баба посмотрела на часы. Группа была в открытом космосе уже два часа.
Надевать скафандр — занятие не из приятных, а когда торопишься — и того тяжелее. Бой-Баба стояла посреди стыковочного шлюза, где несколько дней назад так же стоял Электрий, ожидая спасения с корабля, — неповоротливая белая личинка, восемнадцать слоев жизнеобеспечения, заключенных в светоотталкивающее нейлоновое покрытие. А внутри — человек, жизнь которого теперь зависит от исправности батарей, от поступления по шлангам кислорода, от непрерывной работы системы кондиционирования.
Два дополнительных газовых баллона, при необходимости подававшие по трубкам сжатый воздух в систему реактивного маневрирования, утяжеляли скафандр еще больше. С пояса свисали кольца фала, прикрепленные к скафандру карабином. Бой-Баба сделала два неловких шага на резиновых подошвах, взяла с полки сложенную по уставу шапочку с встроенными микрофоном и наушниками, надела. Пристегнула шлем.
В наушниках стояло молчаливое сопение охранника и Живых, изредка перебиваемое отрывистыми возгласами.
— Дай-ка сюда, — просипел охранник. — Тадефи? Видишь вон ту фиговину?
— Где? — отозвался робкий голосок.
— Да не там! Во-о-н, видишь? — Это Живых.
Иллюминаторов в стыковочном шлюзе не было, но и без них нетрудно было представить картину: три неповоротливых скафандра в полной пустоте, вокруг ни вещества, ни тяготения. Они висят в черном, усыпанном недосягаемыми звездами ничто и, роняя привязанные к скафандрам гаечные ключи, ковыряются в проводке отражателя.
— Сейчас иду, — отозвался притихший от радости голосок Тадефи.
— Фал-то не отсоединяй, ё-мое! — воскликнул озабоченный голос Живых. — Цепляй карабином обратно! Да куда ж тебя несет?
Его голос насторожил Бой-Бабу. Рукой в перчатке она потянулась к приборной панели, нажала кнопку. Скафандр слегка раздулся и сжался обратно. Началась декомпрессия.
— Ребята, как слышите? — сказала она в микрофон. — Я иду к вам.
Но в наушниках стояло молчание. Она потрясла головой. Молчание.
Связь на запасном скафандре была отключена.
Она стояла, дрожа от нетерпения и ожидая, пока давление в скафандре опустится до трети земного. Обычно на эту процедуру уходит два часа, но сегодня пришлось рисковать и ускорить процесс. Она должна быть готова через двадцать минут, не позже.