Астроном или Работа по коррекции звёздного неба
Шрифт:
– Саша, ну что тут опять за запахи? Что ты тут устроил привокзальный буфет?
– возмутился короткий, и Дмитриеву даже показалось, что он надул губы, а его широкий отложной воротник всплеснул уголками.
– Вот, покажи все товарищам из правоохранительных органов. А я пойду, мне и одного раза больше чем достаточно.
Режиссер или редактор (наверное, все-таки это был режиссер, но не исключается что и редактор) удалился, не прикрыв за собой дверь. Возможно, для проветривания помещения, а может быть, надеялся услышать, что будет сказано за его спиной.
– С начала?
– спросил
– Или само происшествие?
– С начала и все камеры, - скомандовал подполковник: классическое утверждение, что в их работе нет мелочей, иногда срабатывало.
– Камеры!
– вздохнул видеоинженер и полез вытаскивать то, что застряло указательным пальцем.
– Камер было всего две, поэтому что-нибудь толковое сочинить с этим народцем трудновато... одни понты... Ладно, смотрим кино по заявкам.
– Лактионов Артур Константинович, культуролог.
– Отрекомендовал появившееся на экране, показательно приветливо улыбающееся, лицо ведущего капитан.
– Куль-ту-ролог?
– В визитке так написано... это специалист по культурологии.
– Ну, теперь все прояснилось...
– Дмитриев внимательно всматривался в изображение, даже, вытянул шею вперед, что-то мелькнуло знакомое, и он уже хотел попросить отмотать, но камера сама начала медленно разворачиваться, показывая сидящих в зале людей.
– Он?
– Да. Силаев собственной персоной. Когда этот момент записан?
– капитан даже прищурился, что-то сопоставляя у себя в голове.
– В двенадцать часов двадцать шесть минут, - дежурно откликнулся Алекс, он уже извлек палец изо рта, то ли достиг нужного результата, то ли бросил эти попытки.
– От меня он ушел в одиннадцать часов тридцать минут, вполне мог успеть.
– Логично, если в кадре, значит успел.
Фролову пришлось пропустить укол со стороны начальства, по причине неравности служебного положения и разницы в весовых категориях. Капитан просто сделал вид, что не услышал.
Камера чуть приостановилась на становящемся известным телекореспонденте и Олег, не привыкший еще к подобному вниманию, невольно скосил глаза. Хотя сам всегда ругал не умеющих держаться в кадре естественно. Он был опять (спасибо маме) в капиталоемком комплекте модной одежды с вензелем 'ЗН'. Кстати, и у ведущего пиджак был с такой же эмблемой. Камера не выделяла это специально, но по ходу создания монументального образа ведущего, не могла не показать.
– Опять это 'НЗ'.
– Капитан заметил, значит, оператор свое дело знал, причем, весьма неплохо. Возникающие время от времени детали умно акцентировали внимание зрителя по ходу программы.
– 'ЗН', - поправил подчиненного подполковник, - а эта девчушка уже мелькала в другом сюжете. Ну-ка отмотайте и остановите... ага, здесь.
За ширму с подносом не спеша удалялась та самая фанатка с концерта Вяземского или очень похожая на нее девушка. Сразу точно сказать было трудно, поскольку в студии совсем другое освещение, и девушка была одета несравнено более презентабельно, чем на концерте. Капитан про себя восхитился цепкостью взгляда подполковника, но говорить
* * *
Самодовольно развалившись в кресле-качалке и разложив подбородоки по цветастому шейному платку, специалист по всем модам сразу, пошевеливая пухленькими пальчиками, рассуждал об общих тенденциях, то есть практически ни о чем. Было понятно, что это завидное умение шлифовалось и оттачивалось годами, пока не превратилось в мастерство.
Простой смертный и представить себе не может, что построение витиеватых фраз, даже не содержащих мысли, в определенных кругах считается трудом тяжким, но благородным, и направленным на просвещение темного большинства, именуемого в лучшем случае 'чернью'. Годы непосильного труда, связанного с разъездами по столицам европейских государств (не всех, а достойных того) легли морщинками, которые теперь уже не скрыть. Время уходило, и нужно было как-то ухватить его, хотя бы за рукав, ведь в стране еще столько людей, не подозревающих о лорде Реглане и считающих 'Haute couture' ругательством. Ведущий задумчиво окинул взглядом прошлое, настоящее и будущее отечественной моды и печально прикрыл глаза.
Потом Артур Константинович отпил из кофейной чашки и замер, лицо его стало багровым, а щеки надулись, как будто он старался удержать рвущийся обратно напиток. Не удержал, вылив все обратно в чашку.
– Это у него фирменный трюк?
– Вы про что? А... про это... нет, в первый раз с ним такое. Не знаю, чего ему там налили, но явно не понравилось.
После этого Лактионов откинулся назад и замер, уже с абсолютно синим, даже фиолетовым лицом. На указательном пальце безвольно повисшей руки еще держалась чашка, из которой на пол выливалось содержимое. Определенно оператор был профессионалом высшего уровня... или заранее знал, как будет выставлена сцена.
– Это ужасно! В прямом эфире выплюнуть кофе обратно, - вздохнул вернувшийся (а может быть вовсе и не уходивший) редактор или режиссер.
– Думаешь, он от стыда кони двинул?
– спросил Алекс, не оборачиваясь.
– Саша, ну что за выражения! Он всегда старался выглядеть идеально...
– Значит, выглядеть. Откуда кофе?
– подполковник ткнул пальцем в остановленный кадр.
– Ой, знаете, в Мещанском переулочке есть такая замечательная маленькая кофейная лавочка. Я там всегда беру. Здесь отвратительный кофе подают. Только Саша может его употреблять, причем ведрами. Вы не думайте, мы пили из одного кофейника, я сам варил.
– А чашка тоже была одна?
– Боже упаси! Как можно! Конечно, у меня была своя чашка, а у него своя...Вы думаете его отравили?
– догадался обладатель яркой рубашки.
– А я думаю, куда делись мои турка и кофейник с чашкой... Ведь могли и меня отравить!
– Причину смерти установит экспертиза, поэтому не нужно делать преждевременных выводов, - взял на себя переговоры капитан.
– Что вы поставили после прекращения прямой трансляции?
– Ой, замечательный старый мультфильм про снеговика...