Астург
Шрифт:
Взрывная волна швырнула меня брусчатку и тащила по мостовой, пока фонарный столб не остановил моё кувыркание. Ярчайшая вспышка ослепила меня. Сквозь слёзы я видел, как огромный столб огня ударил ввысь и дом, подпрыгнув, рухнул внутрь погребая под собой монстра. Шатаясь я поднялся с мостовой и проморгавшись посмотрел на остатки здания. На его месте находилась груда камней испускающая алый цвет. На мостовую текли алые струйки расплавленного камня, постепенно темнеющие и спекающие кучу в монолитную глыбу.
Хорошее зелье алхимики варят. Помощнее фугаса рвануло.
— Надеюсь ты сдохла, — плюнул я кровью на пышущие жаром камни.
Внутреннее устройство центральной башни ничем не отличалось от двух предыдущих. Или их проектировал один архитектор, или у магов свои причины строить именно так. Посередине башни я зашёл в пустую комнату. Меня привлекло зеркало на тяжёлой подставке в массивной деревянной раме. Осторожно приблизившись я ткнул пальцем в отражение. От места прикосновение пошли круги и палец спокойно прошёл сквозь зеркало.
Я уже собрался шагнуть сквозь него, когда от окна раздался скрежет. Развернувшись, я увидел в окне эту тварь. Она была абсолютно целой! Алхимическое пламя не смогло причинить ей вред!
Спиной я прыгнул в зеркало, словно в замедленной съёмке на меня летело чудовище.
Секунду я барахтался в тягучем желе, а потом больно приложился спиной о каменные плиты пола. Из зеркала на меня злобно посмотрела маленькая девочка в белом платье. Проведя по стеклу острыми коготками она скользнула в сторону и пропала из виду.
Надо валить из города. В этот раз повезло, но так не может продолжаться вечно. С кряхтением поднявшись на ноги я шатаясь от усталости, поплёлся на вершину башни. На самом верху крутилась, издавая низкий басовитый звук, небольшая сиреневая воронка. Ну что ж, вот он момент истины. Или это портал из подземелий или меня опять ждёт блуждание в этих мрачных катакомбах. Прыжок. Карусель цветных пятен. Яркий свет. Где я? Скоро узнаю.
Глава 10. Возрождение ордена
Он был жесток, как повелитель ада, Великий инквизитор Торквемада.
(Генри Лонгфелло)
***
Старая крепость преобразилась. Над донжоном ветерок колышет знамя с изображением сгорающего на костре человека. По крепостной стене ходят патрули стражников. Яркое солнце, отражаясь от начищенных доспехов, бросает во двор весёлые зайчики. В конюшнях фыркают кони хрустя овсом, которое подсыпает заботливый конюх. По крепости бегают слуги, выполняющие свои незатейливые дела. На расчищенной площадке, за стеной крепости, несколько десятков воинов отрабатывают боевые навыки. Инструктор кричит на них и лупит непонятливых деревянной палкой. Всё так, как и должно быть. Люди становятся единым механизмом в котором каждый знает своё место. Три месяца с момента переноса закалили их и познакомили со здешней жизнью.
Поглядев на еретиков болтающихся на виселице за воротами, Михаил сплюнул. Повезло им что они раскаялись из страха. Магистр разрешил быструю смерть. Будь Михаил на его месте, он бы сполна насладился их муками. Что ему нравилось в здешнем мире, так это ощущение силы и безнаказанности. Сам он не особо верующий, в отличие от остальных, но смекалка и умение ловко решать некоторые проблемы, сделали его доверенным лицом магистра. В подобных делах разумеется.
На горизонте показалось облачко пыли. Вскоре чёрная карета, запряжённая четвёркой лошадей и сопровождаемаяэскортом, стала хорошо различима. Михаил поспешил в часовню к магистру.
Ван-Гермот стоял перед каменной статуей Торквемады. Великий инквизитор бесстрастно взирал со своего постамента. Время от времени магистр что то бормотал, словно споря с кем то. Временами кивал головой, соглашаясь.
Михаил, беззвучно вошедший в дверь, несколько секунд смотрел на Ван-Гермота. Его поведение вызывало бы беспокойство, если бы не некоторые обстоятельства. У магистра появились способности. Он излечивал раны. Болезни проходили, стоило наложить руки. Когда он говорил, слушавшие готовы были пойти хоть в пламя. После благословения в душе воцарялся мир и спокойствие. И в то же время с врагами веры он был крайне жесток и беспощаден. К тому же, магистр намекнул, что возможно наделит других подобной силой. Заманчиво. Также магистр люто ненавидел другие расы. В чём была причина такой ненависти, Михаил хотел бы знать, но увы, всё что касалось личной жизни Ван-Гермота, скрывалось за семью печатями. Михаил не мог разгадать магистра. Временами тот производил впечатление истового фанатика. Однако в то же время был он и проницательным политиком, ради цели способным поступиться некоторыми догматами веры. Иногда Михаилу казалось, что одна из этих личностей маска. Однако какая из них он сказать не мог.
— Магистр, — окликнул Михаил почтительно склонив голову, — едет барон. Вы будете его встречать?
— Барон фон Мал? — Очень хорошо. Я давно ждал его прибытия. — Улыбнулся магистр посмотрев на Михаила. — Зайдём в Купель Возрождения а после встретим нашего гостя. Время ещё есть.
Ван-Геромт вышел из святилища и направился в сторону небольшого каменного купола, увенчанного прозрачным кристаллом. Каменные ступени, начинавшиеся от входа, скрывались во тьме. Он щёлкнул пальцами и над ними закружился светящийся шарик. Михаил покосился в его сторону но не сказал ни слова.
Каменный зал был покрыт сетью маготоков, которые уходили в кристалл на крыше здания. Начинались они в бассейне, который занимал большую часть зала. По бокам от бассейна стояли рядами каменные резервуары, из которых в него поступала красноватая густая жидкость. Бассейн был заполнен на две трети.
— Очень хорошо, — довольно кивнул магистр. — Михаил, найдите еретиков, в крайнем случае животных и загрузите перерабатывающие чаны. Нужно заполнить бассейн. В случае активных военных действий купель нам будет нужна для экстренного возрождения.
— Конечно магистр, всё будет сделано, — кивнул Михаил.
Наверху заиграла труба.
— Ну вот и барон. Идём. Нужно встретить гостя, — ухмыльнулся Ван-Гермот.
Карета въехала во двор замка и остановилась. Лошади злобно грызли удила, фыркая и стуча копытами. Эскорт из десятка воинов замер позади кареты.
Дверь распахнулась и из неё спотыкаясь вылез барон. Магистр с любопытством разглядывал гостя. Кучерявые волосы намокли от пота и длинные кудри липли ко лбу и щекам. По круглому одутловатому лицу стекали струйки пота а расписная рубаха мокра, словно в ней выкупались. Большое брюхо подпоясывал ремень, на котором болтался небольшой кинжал. Покачнувшись, барон обвёл соловым взглядом присутствующих, и остановился на магистре.