Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки
Шрифт:
После двенадцати месяцев существования нового Мосада, стало ясно, что ситуация не только не улучшилась, но, наоборот, стала для страны угрожающе опасной. На всех совещаниях, будь то совещание руководители отделов или другие, Шилоах и Харел ожесточенно спорили друг с другом. Вражда между ними достигла предела. В конце концов Харел прямо заявил Шилоаху, что тот плохой руководитель. Шилоаха не поддержали даже его собственные сотрудники, так же считавшие его руководство неприемлемым. В системе разведки Шилоаху трудно было найти сторонников. Те немногие, кто мог бы поддержать его, были в свое время выброшены за борт вместе с Гуриелем. Так что он оказался кардиналом Ришелье без единого епископа.
19 сентября 1952 г. Шилоах признал свое поражение
Через час Бен-Гурион позвонил Исеру Харелу: «Я хочу поручить вам руководство Мосадом», — сказал он ему.
Шилоах еще в течение нескольких месяцев был как бы своего рода верховным наблюдателем, осуществлявшим контроль за всеми отделениями разведки и отчитывающимся за их действия перед премьер-министром и министром иностранных дел. Но это не устраивало ни Харела, ни его друзей. Шилоах же, будучи человеком деятельным, синекурой тоже довольствоваться не мог. Как всегда, он был полон идей. Он бегал по отделам, с энтузиазмом отдавая бесконечные распоряжения и бывал возмущен неподчинением Харела. В ответ Харел холодно заявлял, что выполнять он будет только те распоряжения, которые, по его мнению, имеют смысл.
8 февраля 1953 г. вконец измученный Шилоах (в предыдущую зиму он попал в аварию, и это тоже сказывалось на его физическом состоянии) написал Бен-Гуриону прошение об отставке «по личным соображениям», недвусмысленно указав на невозможность совместной работы с Харелом. С его точки зрения, Харел был слишком груб. Шилоах предложил на свое место Эхуда Авриеля, того самого, который в свое время так хорошо поработал над доставкой чехословацкого оружия в Израиль. Харел, уже уверенный в прочности своего положения, с этим не согласился. Он не желал никаких посредников между собой и Бен-Гурионом.
Через несколько дней после ухода Шилоаха Харел был утвержден в должности руководителя Мосада. В его функции входил также и контроль над Шин Бет, начальник которого был ему непосредственно подчинен.
Исер Харел справился с оппозицией и занял ведущее положение в системе израильской разведки. Это было началом новой эры. Вскоре израильская разведка была признана одной из лучших в мире.
Глава четвертая
Исер Харел, хоть и слышал от многих агентов, что у Рубена Шилоаха в Мосаде царит невообразимый хаос, все же не ожидал того, что обнаружил в его штабе.
В сентябре 1952 г., когда он принял на себя руководство Мосадом, вся организация размещалась в трех комнатах и состояла приблизительно из двенадцати человек, в число которых входила секретарша, доведенная к этому времени до отчаяния, частично в связи с тем, что в течение уже нескольких месяцев не получала жалованья. Касса Мосада была пуста. Израиль — страна небогатая, а расходы ее непомерно велики. Никто не станет давать денег организации, которая на этом не настаивает. К числу многочисленных талантов Шилоаха, уменье считать не относилось. Он никогда не отчитывался за истраченные им деньги, никогда не определял заранее, во что обойдется операция. Кому-нибудь такое пренебрежительное отношение к финансовым вопросам может показаться умилительным. По мнению Харела, это свидетельствовало об отсутствии профессионального навыка, граничащего с преступной небрежностью. Разве можно хоть что-нибудь организовать, если ты не способен навести порядок в собственном доме?
Исер Харел пожелал прежде всего встретиться с Акивой, финансовым директором Мосада, который находился в это время в Париже по поводу двухмиллионного заема для Израиля. Акива приехал на встречу с Харелом в прекрасном настроении, он торжествовал, что его миссия была успешной. Однако разгневанный Харел на полуслове прервал его восторженную речь.
«Это, конечно, хорошо. Но в будущем попрошу вас, где-то в промежутках между многомиллионными операциями для министерства финансов, мобилизовать свои умственные способности на то, чтобы найти возможность платить жалованье моей секретарше», — заявил он.
Следующим шагом был визит к Давиду Бен-Гуриону. Харел до сих пор помнит все, что он тогда ему сказал.
«Господин премьер-министр! Существует мнение, что Израилю политико-разведывательная служба не нужна вообще. Вся разведывательная деятельность должна быть сосредоточена в руках военных. Я, вы это знаете, считаю такое мнение ошибочным. Если я вас правильно понял, вы — тоже. С другой стороны, мне совершенно ясно, что если оставить политическую разведку в том виде, в каком она существует сейчас, т. е. без средств и без всяких ресурсов, то вся ее деятельность неизбежно станет источником неприятностей и унижения для государства. Если это будет и далее так продолжаться, то в вопросе о том, быть или не быть политической разведке, я стану сторонником тех, кто утверждает, что она не нужна».
В этот же день бюджет Мосада был увеличен в десять раз. Харелу были тут же отпущены средства на увеличение штата. И он немедленно его начал. Один за другим в Мосад стали переходить специалисты высокого класса, работавшие до этого в Шин Бет, который прежде возглавлялся Харелом. Мосад вынужден был переехать в новое помещение. Агенты, находившиеся за границей, были вызваны в Тель-Авив для проверки их квалификации. Харел занялся этим сам. Те, кто по тем или иным причинам его не удовлетворял, были уволены. Остальным был предложен дополнительный курс обучения, прежде чем им разрешено будет вновь приступить к работе.
Кое-кто из старых агентов, начавших службу в израильской разведке задолго до получения Израилем независимости, был обеспокоен тем, что Харел пока что оголил крайне важные для Израиля участки работы. На эти возражения Харел отвечал так же, как отвечал Бен-Гуриону. «Лучше обходиться совсем без агентов, чем иметь множество таких, которые не отдают себе отчета в том, что делают».
Даже много лет спустя он настаивал на том, что именно эти его действия обеспечили Мосаду успех. На стиль работы Харела время не влияло. Это объяснялось не только особенностями его характера, но и опытом, приобретенным на посту руководителя Шин Бет. К моменту своего прохода в Мосад Харел уже был типичным разведчиком, суперполицейским в самом простом и недвусмысленном значении этого слова. Он изучал методы работы ЦРУ, английской разведки и КГБ, чтобы иметь возможность организовать контршпионаж. Ему было слишком хорошо известно, сколько вреда может принести плохо обученный агент. Как человек наблюдательный, он усвоил и все нюансы своей профессии, извлекая для себя пользу и из чужих ошибок. Охотник за шпионами, сам ставший шпионом, имеет определенные преимущества.
Исер Харел своим внешним обликом плохо соответствовал сложившимся в обществе представлениям о суперагенте. В то время, когда под его начало передали Мосад, ему было сорок лет, но казался он пятидесятилетним. Он был мал ростом — всего 155 см и толст (позднее он, правда, похудел). По одежде его можно было принять за педантичного банковского клерка.
В Израиле принято называть друг друга просто по имени, но Харел пошел дальше и настаивал на том, что он «Исер» и для своего шофера, и для швейцара. Он работал по восемнадцать часов в сутки и ожидал того же и от других. Тех, кого он недолюбливал, он просто выживал. О тех, кого любил, заботился, как о родных детях. По своему интеллекту Харел не мог сравниться с Гуриелем, Шилоаху он уступал по своим творческим возможностям. Не во всякой ситуации он чувствовал себя хозяином положения, и во многих областях он был просто невежествен. В его образовании были большие пробелы, и его представления о мире оказались крайне поверхностны. Наконец, Харел был человеком с предрассудками. Но при всем этом он в полной мере обладал способностью внушать своим подчиненным чувство преданности. И до сих пор все, кто с ним работал, даже признавая его недостатки, продолжают испытывать к нему нечто вроде обожания и остаются его сторонниками в спорах с израильским правительством.