Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки
Шрифт:
Хуши поддерживал контакты с англичанами и считал операции, организуемые Пальмахом, ненужными. Независимо от этого, совершенно неизвестно был ли Хуши виновен в передаче англичанам сведений об этой операции. Тем не менее члены Пальмаха и, в частности, Исер Беери, виновным его считали. Но доказательств вины Хуши в их распоряжении не было.
Через два года, в мае 1948 г., Жюль Амстер, экспансивный и легкомысленный помощник и близкий друг Аббы Хуши был арестован военной полицией в тот самый момент, когда он праздновал с друзьями создание независимого Израиля. 1 августа его выпустили едва живого. Он выглядел вконец измученным: без зубов, весь в шрамах.
Беери представил Бен-Гуриону два документа — телеграммы, найденные будто бы на телеграфе в Хайфе среди принадлежащих англичанам бумаг. Телеграммы были датированы апрелем 1945 г. и шли под грифом «совершенно секретно». Они содержали информацию, направленную во все отделения британской администрации в стране. Из нее следовало, что Абба Хуши был предателем и чуть ли не главным из британских осведомителей.
К этому времени, однако, уже начали возникать сомнения по поводу правомочности действий самого Беери. В результате он стал терять поддержку, которую до недавнего времени ему оказывал Бен-Гурион.
К концу августа лучший специалист Хаганы по подделке документов, тот самый, что создал множество поддельных паспортов для бесчисленных агентов Хаганы в Израиле и за границей, признался, что это он изготовил по приказу Исера Беери телеграммы, представленные Бен-Гуриону в качестве доказательства вины Хуши.
Абба Хуши был оправдан. А карьера Беери на этом закончилась.
Шлюзы между тем открылись и выплыло на свет Божий еще одно — третье — ужасное преступление.
Связанное с ним событие произошло по иронии судьбы в день создания израильской службы безопасности — 30 июня 1948 г., через несколько часов после того, как Исер Беери стал официально ведать делами Шай и организовал три ведомства, в функции которых входили разведка и шпионаж.
Новая историческая эпоха была ознаменована страшным преступлением, совершенным во имя процветания молодого Израиля.
30 июня, в знойный летний день, молодой израильский офицер, капитан Меир Тубьянский предстал перед полевым судом по обвинению в шпионаже в пользу Англии, был признан виновным, приговорен к смертной казни и в тот же день казнен отрядом солдат Пальмаха.
Дело было темное. В начале июня, во время осады Иерусалима, стало ясно, что Арабский легион, который находился под командованием англичан, получил доступ к совершенно секретной военной информации. Источник информации находился где-то за линией огня израильтян. В течение нескольких ночей израильский военный завод подвергался бомбардировке. Глухой ночью, в обстановке крайней секретности, все оборудование завода было перевезено в другое место. Но не прошло и четырех часов, как завод уже бомбили снова, на новом месте.
Начальник иерусалимского отделения Шай, полковник Бенджамин Джибли (к слову сказать, самый, пожалуй, фотогеничный из всех офицеров Хаганы), смелый, энергичный военный начал расследование. Подозрение пало на работников электростанции в Иерусалиме. Только им было известно о новом местонахождении завода, поскольку они снабжали его электроэнергией.
Евреи, которые англичанам не доверяли, были уверены в том, что руководство завода, почти сплошь состоявшее из англичан, поставляло информацию британской разведке. Уверен в этом был и Джибли. Английские директора и служащие завода передавали арабам информацию по телефону, благо телефонная связь в это время работала бесперебойно. Джибли, однако, предполагал, что в этом деле должен был принимать участие и какой-нибудь осведомитель из евреев. Подозрение пало на Меира Тубьянского, капитана израильской армии, в прошлом воспитанника английской Школы «Королевские инженеры» и убежденного англомана.
30 июня он выехал в Тель-Авив навестить брата, по дороге был арестован и тут же предстал перед военно-полевым судом. В составе суда были люди, имеющие большие заслуги перед страной. Председательствовал Исер Беери, только что назначенный начальником Израильской военной разведки. Членами суда были: Бенджамин Джибли (начальник иерусалимского отдела разведки), Давид Карон (начальник отдела в Негеве) и Авраам Кидрон (глава северного отдела, ставший довольно скоро пресс-секретарем израильского министерства иностранных дел, а впоследствии послом Израиля в Лондоне). Они решили, что Тубьянский в измене виновен и приговорили его к смертной казни. Местный стрелковый отряд Пальмаха под командованием капитана Голдмана привел приговор в исполнение. На этом дело могло бы и закончиться. Однако молодая, красивая жена покойного — Лина Тубьянская — не захотела молчать.
В тот же самый день, когда исчез ее муж, она начала поиски. Сначала она опасалась, что муж убит во время вооруженных столкновений в Иерусалиме, но ее смутило то, что никаких официальных сообщений об этом она не получила.
В штабе Тель-Авива, куда Тубьянская обратилась, ее грубо выпроводили. О том, что произошло, она узнала 22 июля из статьи в газете, которая сообщала о казни ее мужа, обвиненного в шпионаже. Для молодой женщины этот день стал самым страшным днем в ее жизни. Она написала письмо Бен-Гуриону, безупречное в смысле логики и очень горькое.
«Как могло произойти, — писала Лина Тубьянская, — что моему мужу было отказано в основных юридических гарантиях, ему, который не раз доказывал свою лояльность Хагане и был в числе высших офицеров? Если его судили, то где и когда? Каким законом руководствовались при вынесении приговора? Почему, наконец, приговоренному не дали возможности проститься с женой и ребенком перед тем, как он был казнен?
Право на это имеют самые закоренелые преступники».
Получив письмо, Бен-Гурион без промедления назначил расследование. 27 декабря он написал Лине Тубьянской:
«Я не имею права высказывать суждение о вашем покойном муже, но я проверил все, касающееся суда над ним, и убедился в том, что при его проведении закон соблюден не был. В соответствии с этим, я поручил начальнику Штаба армии проверить все материалы суда и назначить слушание дела военным трибуналом в новом составе. Независимо от исхода суда, правительство берет на себя обязательство оплачивать расходы по воспитанию вашего сына. Ни вы, ни ваш сын не должны чувствовать себя виновными ни в малейшей степени».
1 июля Лина Тубьянская получила от Бен-Гуриона еще одно письмо.
«Я хочу поставить вас в известность, что только что получил подробный отчет о расследовании обстоятельств, сопровождавших суд над вашим мужем и его казнь, проведенную военным прокурором по указанию начальника Штаба армии. Меир Тубьянский оправдан. Его смерть была трагической ошибкой. В стремлении хоть как-нибудь возместить ущерб, нанесенный этим актом вопиющего нарушения правосудия, начальник Штаба при моей поддержке постановил: