Атака Боло
Шрифт:
Опять в развалинах Боло прогремел гром, оглушительный грохот, и Келли ощутила толчок, сопровождаемый скрежетом. Сдвинувшись, плита расщепила зажатый шлем Келли, осколки пластика брызнули во все стороны. Ох, если бы ее голова еще была в шлеме!..
Снова посыпались обломки, весь корпус угрожающе наклонился влево. Келли лежала пластом, обхватив голову и шею руками.
– Полковник! Полковник Страйкер!
Ответа не было. Да и смог бы он ее услышать сквозь этот невообразимый шум?
Худо мне приходится. Согласованный концентрированный огонь шести «Хеллборов»
Все время двигаясь, ухожу вправо со всей скоростью, на которую способны завывающие от напряжение гусенцы. Использую для прикрытия остатки сооружений базы, высокую башню и насыпь. Я не ожидал такой слаженности действий от противника. Недо-Щенка сил врага может иметь серьезные последствия.
Враг продолжает обстрел, сметая башню, за которую я спрятался, и разбивая дюралоевую насыпь, от которой раскаленный градом сыплются осколки. Получаю прямое попадание в среднюю башню. Ствол 200-сантиметрового орудия опускается, повисает и взрывается множеством осколков, так как в результате поражения лишается жидкоазотиого хладагента. Еще через 0,49 секунды тройной удар криово-дородиых игл вонзается в ту же среднюю башню и разносит ее вдребезги. Четыре попадания в левый борт прорывают в броне глубокие борозды и воронки.
Система прогнозирования выживания иастоя-т. ельно рекомендует отход. Но враг развернулся возле руины Альфа Один, в которой остались люди, причем мой ответный огонь угрожает их жизни в большей степени, чем действия врага. Передо мною выбор: гибель или отход.
Вызываю помощь, советуясь с «Непобедимым» и «Отважным». «Непобедимому» лучше оставаться на м, есте, у «горного» выхода, но он может помочь мне своей системой вертикального запуска. «Отважный» уже идет ко мне.
Прибудет он через час, а ситуация предвещает мне неминуемый конец через считанные секунды.
Скорость моя сократилась на 36 процентов, мощность главного калибра. – на треть. Но два моих оставшихся «Хеллбора» нацелены на одного из противников. Стреляю – и он безнадежно искалечен прямыми попаданиями. Все же я могу справиться с ними. По одному.
Но остальные быстро приближаются.
Полковник Страйкер подполз к выходу из норы и зажмурился от развернувшейся перед ним адской панорамы. Вспышки «Хеллборов» озаряли все небо, заставляя окошко его шлема мутнеть. Траектории выстрелов из вспомогательных калибров перечеркивали руинный ландшафт, заканчиваясь кляксами разрывов. Казалось, взрываются не только боевые средства Боло, но сама земля извергается им навстречу. По ушам бил грохот, хотя и несколько заглушаемый звукоизоляцией шлема. Не в состоянии понять что-либо в этом светозвуковом бедламе, полковник подался обратно в туннель и снова уперся в завал.
– Келли! Ты меня слышишь?
Ответа не было, но он решил, что в таком грохоте она могла просто его не услышать. Страйкер увеличил до максимума сигнал наружного громкоговорителя скафандра и закричал во всю глотку:
– Келли! Как ты там?
– Нормально! – едва разобрал он. Страйкер вообще ничего бы не услышал, если бы не система избирательных аудиофильтров подавления шумов, ослаблявшая наружный адский грохот и выделявшая речевой сигнал. – Что там у вас происходит?
– Трудно сказать. Серьезная передряга, только я ничего не могу разобрать. Но трех вражеских Боло я точно заметил, а судя по тому, что там происходит, их втрое больше.
– Что с «Виктором»?
– Его я не видел, он вне поля зрения, но жив, Дерется. – Полковник вытянул ноги, опершись спиной на упавшую бронеилиту. Электроника превращала громыхание сражения в переносимый слухом гУл. Делать было нечего, только ждать исхода.
Он вспомнил о синей таблетке в кармане. Она была внутри биокостюма, но состояние воздуха удовлетворительное, костюм можно и расстегнуть. Достать таблетку, снять шлем и…
Странно, но ему не хотелось этого делать. То есть… потребность, без сомнения, осталась, гложущий голод – признак чисто физической привычки, зависимости. Но он не чувствовал эмоциональной потребности, и это безмерно удивляло.
Разумеется, изменилось их положение. Оба они могли в любой момент погибнуть – одного шального заряда достаточно, чтобы им это обеспечить. Но положение в корне отличалось от ситуации в командной капсуле, где он нес ответственность за полк и от него мог зависеть исход всей кампании.
Где он отдавал приказы, которые могли разрушить зеленый цветущий мир, похожий на Аристотель.
Не это ли заставляло его поглощать эйф? Мысль, что он был причиной того же, что случилось на Аристотеле, что он участвует в таком же действии, но не как жертва, а как виновник, завоеватель и разрушитель. Во всяком случае это нужно обдумать.
Но синяя таблетка продолжала маячить в его мыслях, голод рос. Он отогнал эту мысль. Позже. Времени предостаточно.
Грохот снаружи все нарастал…
– Никто из нас не знает, на что похожи Этрик-ша в действительности, – рассказывала Тами Морриган. – За пять лет, проведенных на планете, мы их ни разу не видели.
– Как это могло получиться? – удивилась Карла Рамирес. – Вы же вели торговые переговоры. И еще вы говорили, что вам не было разрешено общаться с человеческим населением планеты.
– Да, только с троллями, – вставила Марта, дочь Тами. – Мы только их и видели.
– И не забудь еще нескольких, назначенных к нам в качестве слуг, – со скупой улыбкой добавил Сим Редмонд.
Карле казалось, что они сидят в этом зале, беседуя, уже несколько часов. Она удивилась, когда имп-лант подсказал ей, что прошло лишь пятьдесят две минуты с момента, когда ее доставили сюда после допроса.
– Трикси в высшей степени… – Тами замолчала, подыскивая подходящее слово, – пластичны, – сказала она наконец. – Я не хочу сказать, что они меняют форму, как амебы или что-то вроде этого, но, насколько мы смогли узнать, они не идентифицируют себя с одним телом. Для них тело всего лишь род вместилища, средства перемещения, ощущения мира. Им ничего не стоит загрузиться в кран, в самолет, в какое-нибудь органическое существо. Для них важна не наружная форма. Существенно то, что внутри. Разум. Может быть, душа, хотя мы не знаем ничего об их религиозных и философских воззрениях.