Атака из зазеркалья
Шрифт:
Нохча дисциплинированно нырнул в снег, выпростал из-под одежды «узи» и нацелил дуло на ресторанные двери.
– Султан убит предателями-фээсбэшниками, – скороговоркой выдал я, устраиваясь на водительском сиденье. – Мне велели доложить старшим, а ты – прикрывай отход!
С этими словами я захлопнул дверцу и, пятясь, выехал на шоссе. Протрещала длинная очередь. Со звоном осыпались разбитые пулями стекла. Кто-то внутри вестибюля нудно, протяжно завыл. Рядом с залегшим чеченцем появились небольшие фонтанчики перемешанного с землей снега. (Мои преследователи открыли по нему ответный огонь.) Нохча, надо отдать должное, не растерялся. Ловко кувырнувшись в сторону, он спрятался за какой-то кочкой и возобновил стрельбу. «Давайте, голубчики, лупите друг друга! Меньше нечисти в России останется!» –
Глава V
Удалившись от гостиницы «Вавилон» кварталов на десять, я загнал «Мерседес» на темную, безлюдную стройплощадку, потушил фары и заглушил мотор. Долго использовать захваченный автомобиль было нельзя. Недруги наверняка уже разобрались в ситуации и объявили по городу план «Перехват». (В том, что у них есть такая возможность, я ни капельки не сомневался.) Слава Богу, хоть оторваться немного сумел. Теперь же... Нохченскую тачку придется бросить. А самому надо на время затаиться, перевести дух и сообразить – как быть дальше.
Прятаться лучше в городских подземельях. Там меня будет непросто найти. Хорошо, Виктор Иванович дал знать, как с ним связаться. Словно чувствовал! Площадь Свободы, где сидит в переходе нищий Коля-гармонист, примерно в часе ходьбы отсюда. Жаль только пальто в раздевалке осталось! Пиджачок-то на мне легонький да вдобавок забрызганный кровью несчастного Андрюхи. Разгуливать в таком виде по улицам – чревато! Сразу привлечешь ненужное внимание... Стоп! А может, у чеченов в машине чего-нибудь подходящее завалялось?! Включив свет в салоне, я осмотрелся. И действительно! Возле заднего стекла лежала свернутая в рулон кожаная куртка с меховой подкладкой. Видимо, принадлежавшая водителю. Тот, помнится, выскочил из «Мерседеса» без верхней одежды. Натянув куртку, я собрался было выходить, как вдруг меня посетила идея более тщательно обыскать машину. Чем я тогда руководствовался – точно не скажу. Наверное, профессиональной привычкой... А может, каким-то смутным предчувствием?.. Так или иначе, я решительно открыл «бардачок», средь всяческой ерунды (типа аудиокассет и открыток с голыми бабами) отыскал острый перочинный нож и по очереди вспорол сиденье. Труд оказался не напрасным. Внутри одного из них (позади водительского кресла) я обнаружил красивый черный «дипломат», запертый на кодовый замок. «Вряд ли там бомба, – подумал я, взвешивая находку в руке. – Они же не самоубийцы! Вдруг сдетонирует в процессе езды?! Скорее что-то другое. Очень ценное и секретное... Ладно, разберемся позднее. В более спокойной обстановке. А сейчас надо сваливать. Но предварительно... Не хотелось бы шуметь на прощание, однако автомобиль надо уничтожить! Если чемоданчик и впрямь представляет большую ценность, то пусть нохчи считают, будто он сгинул вместе с «Мерседесом»!» Расставив таким образом точки над «i», я выбрался из раскуроченного салона, отошел на безопасное расстояние и прицельным выстрелом пробил бензобак. Машина исчезла в мощной вспышке пламени, а грохот взрыва раскатился далеко по окрестностям. В соседних дворах истерично загавкали бродячие собаки. В большинстве окон расположенного напротив дома замелькали за занавесками тени встревоженных людей. Очевидно, жильцы решили, что произошел очередной теракт. Не дожидаясь приезда милиции, пожарных и представителей спецслужб, я покинул стройплощадку через дыру в заборе, на одном дыхании добежал до ближайшей подворотни и быстрым шагом двинулся по направлению к площади Свободы. Заметно примораживало. С севера дул холодный, порывистый ветер, выстуживающий мою непокрытую голову, затрудняющий дыхание и даже каким-то образом забирающийся под куртку. Помня о плане «Перехват», я старался идти окольными путями, избегая людных мест и оживленных улиц. В результате дорога заняла гораздо больше времени, чем я рассчитывал. Не час, а целых два с хвостиком!
В конце концов, в половине двенадцатого ночи, усталый и продрогший, я спустился в подземный переход у станции метро «Площадь Свободы». Народу там было мало. Повсюду в изобилии валялись клочки газет, какие-то разорванные обертки, пустые банки из-под пива и прочий хлам. Под потолком равнодушно сияли трубчатые лампы дневного света. А в середине
– Гони бабки, урод малохольный! Иначе до смерти затопчем!!! – в промежутках между ругательствами выкрикивал один, ростом повыше. – Раскошеливайся, говорю! Нам некогда с тобой возиться!!!
Редкие прохожие (в том числе здоровые мужчины) делали вид, будто не замечают творящегося безобразия, и лишь ускоряли шаг. Возмущенный до глубины души, я сорвался с места, подбежал к подонкам и с ходу врезал «высокому» ребром ладони по затылку. Подавившись матюгами, он упал прямо на свою жертву. Оставшиеся двое резко развернулись в мою сторону. Мутные, воспаленные глаза и суженные до размеров игольного острия зрачки изобличали в них наркоманов со стажем. Застывшие белые лица напоминали пластиковые маски. На губах проступала грязноватая пена. Совсем как у бешеных собак!
– С-с-сука! – прошипел один из парней, попытавшись ударить меня кулаком в висок. Другой начал заходить со спины, одновременно вытягивая из кармана финку. Уйдя боксерским нырком от удара первого, я воткнул ему в горло сложенные «копьем» пальцы, не давая упасть, крепко схватил и «мельницей» [13] швырнул через себя на типа с ножом. Результат оказался для наркоши весьма плачевным. В процессе полета он напоролся всем весом на острие финки и, продолжая падать дальше, вырвал ее из рук подельника. Обезоруженный подонок растерянно захлопал гляделками.
13
Один из борцовских приемов. Очень эффектный и эффективный (редкое сочетание).
– Ты подрезал собственного кореша. А посему подлежишь обязательной кастрации! – саданув его ногой в промежность, судейским тоном изрек я. Затем добавил коленом в склоненную, визжащую физиономию и с силой треснул локтем по хребту. Визг мгновенно оборвался. «Три – ноль», – подумал я, подбирая оброненный во время драки «дипломат» и оборачиваясь к избитому наркоманами человеку. Тот уже не лежал, а с оханьем выбирался из-под тела «высокого». Это был низкорослый худой мужчина неопределенного возраста, с жидкими светлыми волосами, водянистыми глазами, бесцветными ресницами и грубым деревянным протезом вместо правой голени. В руке он сжимал небольшую потрепанную гармошку.
– Слава Богу, не повредили. А то б без куска хлеба остался! – поднявшись на ноги и внимательно осмотрев свой инструмент, проворчал мужчина. – Спасибо за подмогу! – глянув на меня, с некоторым запозданием поблагодарил он.
– Ты Коля, – полувопросительно-полуутвердительно произнес я.
– Ну, допустим, – насторожился глазами гармонист. – А ты кем будешь?!
– Я от Компьютерщика.
– Яс-нень-ко! – Настороженность сменилась живой заинтересованностью. – Ты тот самый вчерашний «терминатор». И у тебя крупные неприятности. Правильно?
Я утвердительно кивнул.
– Тогда идем!!! – Коля, прихрамывая, зашагал к выходу из перехода. Пожав плечами, я двинулся вслед за ним. Поднявшись наверх, мы, вопреки моим ожиданиям, направились не к заброшенному складу-полуподвалу, а куда-то правее. Во дворы.
– Послушай, как ты узнал про неприятности? – на ходу спросил я.
– Элементарно! – фыркнул он и перечислил скороговоркой: – Куртка явно не твоя. В плечах нормально, но в длину – коротковата. Кисти вон из рукавов торчат. Плюс следы запекшейся крови на брюках. Кроме того, благополучные граждане не ищут поздних встреч с бомжами без крайней на то необходимости. Раз пришел на ночь глядя – значит, припекло тебя конкретно!
Я кисло поморщился, но возражать не стал. Нищий гармонист говорил истинную правду! Последующие пятнадцать минут прошли в полном молчании. Изрядно пристыженный, я не решался лишний раз разевать рот. Коля же по каким-то своим причинам к беседе тоже не стремился. Прижимая к груди гармошку и не произнося ни слова, он деловито ковылял впереди меня. Мы пересекли три заснеженных двора, обогнули большую, дурно пахнущую помойку и наконец приблизились к проржавелой коробке старого заброшенного гаража.