Атака (Крестом и булатом - 2)
Шрифт:
– Пока что все, о чем мы говорим, только проект, - мягко возразил священник.
– Ваши бы слова, да Богу в уши! Проект...
– Владислав стряхнул пепел. Месяца через два этот проект станет реальностью. Вот тогда попляшем. Одни будут орать старые слова, другие сочинять пародии, третьи просто на всё плюнут. И вместо консолидации народа произойдет очередное размежевание по музыкальным предпочтениям... Бардак, одним словом. Нельзя реалии Среднесовковья переносить в современную жизнь... Но, честно говоря, меня это не удивляет. После признания нашим "свежеизбранным" расстрела поляков в Катыни, проекты гимна и флага кажутся детскими шалостями...
– А с Катыныо что?
– не понял отец Арсений.
– Да то, что наши пшеков не расстреливали...
– Но документы...
–
– Как так?
– спросил Янут.
– Очень просто, - проворчал биолог.
– Основным "доказательством" нашей причастности к тем событиям является постановление ЦК КПСС от апреля или мая сорокового года... я месяц сейчас точно не помню... в котором якобы написано, что принято решение уничтожить тридцать тысяч пленных. Но дело в том, что Центральный Комитет партии принимал решения на пленумах, в Колонном зале. Как вы себе представляете такое собрание? Выходит докладчик и заявляет, что, мол, мы тут посоветовались и решили мочкануть три дивизии польских офицеров? А стенографистки это записывают? И собравшиеся голосуют? Бред. К тому же КПСС появилась только в пятьдесят четвертом году, а в сороковом была Всероссийская Коммунистическая Партия большевиков - ВКП(б). Если Президент не знает таких элементарных вещей и позволяет себя дурить, то его место не в Кремле, а за партой в школе...
– Странно, - протянул Виталий.
– Для нашей страны - нормально, - разозлился Рокотов.
– С флагом и гербом та же петрушка. Бело-красно-синее полотнище - это так называемый "провиантский" флаг, его поднимали на торговых судах. И утвержден он был не триста лет назад, как об этом вопят так называемые "государственники", а в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году. Герб мы вообще свистнули у Габсбургов... Как ни крути, получается глупость. Если уж задумали принимать что-то серьезное, вроде гимна или герба, то следует и отнестись к этой проблеме со всей ответственностью. И не стараться одним махом достичь компромиссного варианта со всеми сразу... Лично у меня уже есть куплет, который я буду тихо напевать под музыку Александрова.
– Серьезно?
– Янут вскинул брови.
– Серьезнее некуда...
– Тогда напой, - попросил гранатометчик. Влад набрал в легкие воздух и негромко затянул:
– Сла-авься, Отечество, на-аше голодное,
Жирному доллару мощный оплот!
Ба-анда чиновников, свора безродная,
Нас к торжеству "чубайсизма" ведет!..
Виталий хрюкнул, отец Арсений укоризненно покачал головой.
– Вот, - Рокотов откинулся на мешки с песком.
– А Президент не понимает, что подобным образом будет себя вести половина населения. Какой же это гимн?
– Никакой, - согласился Янут.
– И так во всем, - вздохнул биолог.
– Чего ни коснись... Ведь, если строго разобраться, мы с вами в последние недели занимались исключительно подготовкой и осуществлением ряда тягчайших преступлений. А почему? Да потому, что ни на московские госструктуры, ни на наших доблестных ментов с фээсбэшниками, ни на военных нет никакой надежды. Я не зря регулярно об этом вспоминаю... Мне самому крайне неприятно то, что мы натворили. Но иного выхода у нас не было. Мы не обладаем должной подготовкой, чтобы тихо пройти в аул, тихо освободить заложников и незаметно уйти. Пришлось устроить бойню... По закону нас судить надо. Однако, я уверен, девяносто процентов народа встанет на нашу сторону. Вот такой вот парадокс... Жизнь в состоянии перманентного внутреннего психологического конфликта между нормами права и нормами морали. А мы еще удивляемся, чего это население сокращается, мужики до шестидесяти лет не доживают. Потому и не доживают, что все время на нервах...
– Эк ты загнул!
– Виталий покачал головой.
– Это не я загнул, а биология. Природа не терпит попыток нарушить ее законы. Непонимание руководителями страны простых вещей приводит к ослаблению нации в целом и к развалу государства. Единица общества - это конкретный индивидуум. На нем все и держится. Ежели не учесть потребности индивидуума и не создать комфортные условия его существования, то он не станет
– Ну, это и так понятно, - Янут пихнул локтем отца Арсения.
– А вы что молчите?
– Что тут скажешь?
– спокойно изрек священник.
– Всё верно. И давно объяснено как богословами, так и мирянами-социологами. Но никто не спешит воплощать принципы разумности в обыденную жизнь...
– Приведу пример стандартных взаимоотношений нашего государства и члена электората.
– Рокотов выбросил окурок в воду.
– История, кстати, абсолютно реальная. Жил-был человек по имени Саша. Занимался бизнесом, никого не трогал... Имел, правда, судимость, и провел несколько лет в местах не столь отдаленных. Но это к слову, хотя сей фактор в дальнейшем оказал на его судьбу большое влияние.
– Не сомневаюсь, - хмыкнул Виталий.
– Мыслишь в верном направлении, - похвалил Владислав.
– Так вот... Как-то раз Сашу хватают на улице веселые хлопцы в черных масках и доставляют его в особнячок на улице Чайковского, где размещается питерский РУБОП. Захват проходит чин-чинарем, с заламыванием рук и прочими прелестями. В РУБОПе Саше объявляют, что он, оказывается, имеет честь быть лидером страшной преступной группы, поубивавшей чуть ли не два десятка человек. Быстренько оформляются документы на задержание, потом следует арест и Саню отвозят в "Кресты". На первом же допросе он знакомится со знойной дамой-следователем Ириной Львовной Панаренко, в девичестве - Фирой Стукельман*. И эта Панаренко-Стукельман, в лучших традициях нашей ментовки, начинает Сашу "колоть". Но!
– Рокотов значительно погрозил пальцем.
– Благо бы на подозреваемого вешали реально совершенные преступления. Тут я бы еще понял ментов. Им надо отчитаться по раскрытиям, закрыть графы в документах и прочее... В описываемом же случае ничего этого нет.
* См. роман Д. Черкасова "Канкан для братвы" (прим. редакции).
– Как нет?
– обомлел отец Арсений.
– А вот так! Сане вменяются в вину вещи, которые следствие в принципе не может доказать. Якобы он из неустановленного оружия, которое ему передало неустановленное лицо, пристрелил некоего гражданина, чей труп находится в неизвестном месте. И так - несколько раз. Параллельно он "грабит" квартиры неустановленных лиц, а все обвинения против него базируются на показаниях свидетеля, убитого за полгода до Сашиного ареста. Более того - в процессе следствия его знакомят с членами его "банды", которыми он якобы командовал. Набирается порядка пятнадцати человек... Все они арестованы но аналогичным основаниям. Панаренко-Стукельман визжит, что "разоблачила" банду и требует признательных показаний, вписывая в обвинения по пять-шесть статей каждому... Наконец Саше объявляют, что он сколотил эту безумную группу в девяносто втором году и с тех пор ею руководил. Наш герой начинает дико хохотать и поясняет перевозбужденной Ирочке-Фирочке, что до девяносто пятого года он сидел, так что физически был не в состоянии совершать что-либо на воле. Следовательшу сие не смущает, и она делает "логический вывод" о том, что Саня руководил бандой из-за колючки и потому всё равно виновен. Трупы неустановленных граждан никто не ищет, оружие, из которого как бы стреляли, - тоже... Дело держится на показаниях покойника и безграмотных процессуальных документах. Вот вкратце и вся история.
– Сумасшествие, - высказался священник.
– Ага, - кивнул Рокотов.
– Только по этому сумасшествию люди до сих пор на нарах парятся. И неизвестно, что решит суд. Нет никакой гарантии, что Саня сотоварищи не отправятся проветриться в тайгу... Этот эпизод из жизни прекрасно иллюстрирует состояние нынешней власти: безграмотность, тупость и тягу к совершению масштабных фальсификаций. Причем без всякой пользы как конкретному чиновнику, так и государству. Ни Саня, ни его "подельники" никакой опасности для общества не представляли. Я понимаю, если б они были наркобаронами или маньяками, которых надо изолировать любыми способами. Но здесь... Полнейшая бессмыслица. Арест за выдуманное преступление. Это гораздо круче того, что пишут в газетах о ментовском беспределе. Сей случай уже за гранью понимания...