Атаман Анненков
Шрифт:
Сообщая Вам, Почтенный Посланник, обо всем этом деле, я усердно прошу обратить Ваше благосклонное внимание на такой произвол и прошу принять зависящие от Вас меры воздействия на китайские власти к защите отряда атамана Анненкова от столь незаконных действий и издевательств над ними в глухой китайской окраине. Кучка партизан, дравшихся 6 лет, не заслужила такого обращения и такого издевательства, а что касается лишения свободы атамана Анненкова, командующего отдельной Семиреченской армией, то нет слов выразить негодование на бумаге. Я надеюсь, что Вы, Ваше Превосходительство, представитель благородной и прекрасной нашей союзницы Франции, поможете и выручите нас. Податель сей бумаги в беседе с Вами дополнит все мною сказанное и лично подтвердит.
Остаюсь искренне Вас
20 октября 1922 года последовало новое обращение - "К Его Высокопревосходительству Сербскому Генеральному Консулу в Шанхае". Снова идет перечисление заслуг атамана в борьбе с большевиками, осуждается допущенная в отношении Анненкова несправедливость:
"...благодаря несоблюдению местными Китайскими властями международного права и творимого здесь произвола местных властей, - сетовал Денисов, - атаман Анненков изменническим способом арестован. Весь его отряд распылен и находится на Дальнем Востоке, сам же он заключен в Урумчинскую тюрьму, где и содержится уже 20 месяцев...
Я остался с 20 конвойцами атамана в Гучене, в 18 верстах от Урумчей места заключения своего атамана - и ожидаю его свободы. Прошу Вас принять все зависящие от Вас меры и оповестить об этом деле правительство Югославии и через него сообщить генералу Врангелю. Все мы будем Вашими неоплатными должниками, и, если понадобится наша помощь в борьбе за идею славянства и борьбе с большевиками, мы всегда к Вашим услугам. Начальник штаба атамана Анненкова генерал-майор Денисов".
Анненков провел в заключении три года и после настойчивых хлопот англичан был освобожден. Этому предшествовали многочисленные его обращения к японским, английским, французским и прочим посланникам, сопровождавшиеся клятвенными заверениями продолжать борьбу с Советской Россией.
Чтобы лучше уяснить обстановку, представившуюся Анненкову за открывшейся тюремной дверью, воспользуемся описаниями следователя по важнейшим делам Верховного суда Союза ССР Д. Матрона, приложившего много усилий для расследования дела бывшего атамана.
Д. Матрон указывает, что с первых дней пребывания Анненкова на свободе тот стал получать предложения от различных организаций по подготовке военных акций против Советского Союза. Сначала его навестил глава русской монархической организации в Шанхае Николай Остроухов, назвавшийся представителем бывшего великого князя Николая Николаевича 1. Вслед за ним объявился посланец монархического общества "Богоявленское Братство". Очередным визитером оказался бывший подчиненный Анненкова по Семиреченской армии Черкашин, значившийся по подложным документам английским, подданным - коммерческим посредником фирмы, занимавшейся скупкой пушнины а Китае. Черкашин довел до сведения атамана предложение об организации специального воинского формирования из русских эмигрантов для последующего его использования против Китайской Народной Армии 2 и борьбы с Россией.
Наряду с тем Анненков получал множество писем от руководителей различных эмигрантских организаций, убеждавших его в необходимости перехода к активным действиям против Советов. Подчеркивалось, что видеть его в этом качестве заинтересованы не только эмиграция, но и иностранцы, главным образом англичане, имевшие большую силу в Центральном Китае, в особенности в Шанхае.
Анненков понял, что антисоветские организации созданы во многих городах Китая и они содержались на средства англичан, японцев и т. д. На таких правах, к примеру, существовал в Шанхае "Комитет защиты прав и интересов эмигрантов", где верховодили бывшие белогвардейцы генерал Глебов и полковник Колесников. Последний попутно был и редактором шанхайской черносотенной газеты "Россия". Там же, в Шанхае, обосновалась и другая антисоветская организация, именовавшаяся "Богоявленским Обществом", руководитель которой Казаков3 проявлял явную заинтересованность в сотрудничестве со своим бывшим начальником. В Харбине энергично действовал бывший секретарь российского посольства в Пекине некий Остроухов, возглавивший сразу три
В марте 1925 года упомянутый Остроухов поставил Анненкова в известность о приезде в Шанхай бывшего белогвардейского генерала Лукомского, являвшегося эмиссаром великого князя Николая Николаевича. Этот посланец передал Анненкову предложение своего титулованного хозяина объединить и возглавить все монархические группировки и отряды на Дальнем Востоке в единый центр действий против Советской России.
Не бездействовали и иностранные дипломаты. По утверждениям самого Анненкове, он имел личные встречи с английскими посланниками Александэром и Дудой, а также с французским посланником Робертом Герцем, настаивавшими на активизации его деятельности в антисоветских эмигрантских организациях.
Однако Анненков уже более реально оценивал соотношение сил, которое к тому времени складывалось явно не в пользу белой эмиграции. А потому он всячески уклонялся от предложений включиться в непосредственную борьбу против Советской власти. Бывший атаман довольно скоро убедился, что белое движение не имеет для такой борьбы достаточных сил. В то же время Анненков понимал, что отсиживаться в тихой заводи ему просто не позволят. К тому же из среды бывших собратьев по борьбе стали доноситься и явно недружественные голоса.
В конце концов Анненков принял одно из предложений о формировании белого отряда в составе возглавлявшихся маршалом Фын Юйсяном китайских войск. Вместе с тем в белоэмигрантских кругах этот военачальник считался сторонником большевиков. Во всяком случае для маршала не являлось секретом то, что советская сторона добивается выдачи ряда бывших руководителей белогвардейского движения, виновных в совершении тяжких преступлений против народа. Среди них фигурировал и Анненков.
Мы не имеем подробных сведений о сношениях советской и китайской сторон с бывшим атаманом. Известен лишь их итог. Вскоре после прибытия Анненкова в штаб Фын Юйсяна в газете "Новая Шанхайская жизнь" за 20 апреля 1926 года появилась сенсационная новость, разом всколыхнувшая всю русскую эмиграцию. В ней было опубликовано обращение Анненкова к Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету.
"Я, Борис Анненков, в минувшую гражданскую войну принимал самое деятельное участие в борьбе на стороне белых. Считал большевиков захватчиками власти, неспособными вести народ и страну к благу и процветанию. Суровая трехлетняя борьба кончилась нашим поражением, и мы эмигрировали в Китай. Шесть лет эмиграции были самыми тяжелыми в моей жизни. Потеря своей Родины, сознание своей вины перед людьми, которые верили мне и которых я повел за собой в скитание в Китай, сильно угнетали меня. Строгий анализ своих прошлых поступков и действий привел меня к выводу, что гражданская война и борьба с советами были глубоким заблуждением, ибо то, что сделала Советская власть после того, как окончила борьбу на всех фронтах, говорит, что она твердо и неуклонно ведет народ к достижению намеченных идеалов...
Сознавая свою огромную вину перед народом и Советской властью, зная, что я не заслуживаю снисхождения за свои прошлые действия, все-таки обращаюсь к Советскому правительству с искренней и чистосердечной просьбой о прощении мне моих глубоких заблуждений и ошибок, сделанных мной в гражданскую войну. Если бы Сов[етская] власть дала мне возможность загладить свою вину перед Родиной служением ей на каком угодно поприще, я был бы счастлив отдать все свои силы и жизнь, лишь бы доказать искренность моего заблуждения. Сознавая свою вину и перед теми людьми, которых я завел в эмиграцию, я прошу Советское правительство, если оно найдет мою просьбу о помиловании меня лично неприемлемой, [то] даровать таковое моим бывшим соратникам, введенным мною в заблуждение и гораздо менее, чем я, виноватым. Каков бы то ни был суров приговор мне Советского правительства, я приму его как справедливое возмездие за свою вину,