Атаман Платов

Корольченко Анатолий Филиппович

«Божией милостию Мы, Павел Первый Император и Самодержец Всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем верным Нашим подданным, что по воле Всевышнего Наша Любезнейшая Государыня, Родительница, Императрица и Самодержицы Всероссийская Екатерина Вторая во тридцатичетырехлетнем царствовании в шестой день ноября к крайнему прискорбию Нашему и всего Императорского Дома Нашего от сия временной жизни в вечную преставилась…»

— Сегодня же привести к присяге войска новому императору, — передал фельдъегерь требование Павла.

Казачьи

полки находились, как всегда, впереди, в глубине Муганской степи. С ними был и Платов. В полдень к его дому прискакал встревоженный офицер от Зубова.

— Граф повелел немедленно сбирать полки и вести их к крепости. Опоздание никак невозможно! Персидские отряды идут на крепость!

Матвей Иванович не успел отдать распоряжение на сборы, как в помещение не вошел, а ворвался подполковник, карета которого только подкатила к дому.

— Граф Витгенштейн! Из Петербурга, — представился он, изрядно помятый от долгого пути. Протянул конверт с царским гербом. — Исполнение немедленно!

Хрустнули печати. На листе водяной знак — лев, держащий меч и копье. Черными чернилами выведено: «С получением сего выступить на неприменные свои квартиры. Павел».

— Что это значит, граф?

— Государь требует, чтобы сейчас же собрать полки и выступить в обратный путь.

— Как, в обратный путь? Знает ли об этом главнокомандующий?

— Государь отдает сию команду без ведома генерала Зубова. Он не намерен отчитываться в своих действиях.

— Но войска подчинены главнокомандующему… Если полки уйдут, неприятель атакует ставку. Вот он, — Матвей Иванович указал на офицера из ставки, — сообщил весьма тревожное. Неприятель идет на крепость…

— Поступайте, генерал, как повелевает государь, — настаивал Витгенштейн. — Все войска уже повернули, ушли.

— Как, ушли? Кто же защитит крепость? Есть же приказ главнокомандующего…

— Я передаю волю императора: уходите! Генерал-аншеф также получит приказ. Он будет извещен последним.

— Вы, подполковник, толкаете меня на предательство. Но я на это не пойду. Ежели над крепостью нависла беда, долг солдата спешить на помощь.

— Вы рискуете навлечь на себя гнев государя. Он крут.

Но Матвей Иванович, казалось, не слышал его. Обернувшись к адъютанту, скомандовал:

— Полкам играть сбор! Идем к крепости!

Полки подоспели в тот самый момент, когда неприятельское войско, развернувшись в широкое полукольцо, начало наступать.

При Платове находились четыре полка: Донской — полковника Машлыкина, Гребенской — подполковника Чапсина, Хоперский — подполковника Баранова и его, Чугуевский полк.

Глазом опытного военачальника Платов сразу оценил обстановку. Принял решение немедля атаковать.

— В ла-аву-у! — полетела команда. — В ла-аву-у!

Краем глаза Матвей Иванович видел, как, припав к гриве, мчались на врага Кирилл Багратион и Иловайский, а подле них бесстрашные в схватке казаки-рубаки.

В центре вражеского полукольца зеленое знамя. В уверенности,

что при нем находится и сам вожак войска, Матвей Иванович несся туда. Он даже взял немного правей, чтобы зайти с боку и не дать главарю ускакать назад. И находящаяся с правой руки часть лавы, повинуясь его замыслу, тоже подалась вправо, захлестывая этим маневром дальний край вражеского полукольца.

В рядах неприятеля произошло замешательство: одни всадники остановились, другие нерешительно подались назад, а третьи, что находились впереди, по-прежнему двигались к крепостному валу.

С гиком и свистом казаки врубились в гущу неприятельского войска. Дико заржала раненая лошадь, взвилась на дыбы и, роняя казака, тяжко упала на бок. Еще одна бежала назад, волоча по земле бездыханное тело, с застрявшей в стремени ногой.

Казаки вовсю действовали дротиками и саблями, пробиваясь к знамени. От них не отставал и Матвей Платов, рубил направо и налево. Приметив главного военачальника — перса в высокой каракулевой шапке, пробивался к нему.

Перс был совсем недалеко, когда генерал увидел рядом с тем знакомое лицо. Ших-Али! Нет-нет, он не мог ошибиться! Рыжий хан был в своей лохматой папахе и белой бурке.

— Вот ты где! — воскликнул генерал и направил коня в его сторону.

С крепостного вала участились выстрелы, пролетали над головой пули, но он их не замечал, видел только рыжего хана, изменника и беглеца, так много принесшего зла дербентцам.

Хана узнали и находившиеся подле Платова казаки. Они тоже пробивались к нему. Один казак ловко орудовал пикой. Ударом в плечо он сбросил всадника с лошади, но другой бросился на него, и казак защищаясь, подставил пику. В следующий миг он с силой пырнул всадника в живот, острое копейцо глубоко вонзилось в тело.

Зеленое знамя вдруг упало, и перс в голубом халате повернул лошадь, пустился прочь. За ним увязался и Ших-Али.

Андриан Денисов помчался за ханом и, догоняя, рубанул с плеча. Бурка на спине хана вспоролась, разлетелась на две половины, но всадник удержался, и конь понес его прочь…

Матвей Иванович видел, как казаки преследовали рассыпавшихся по равнине всадников. Те, в одиночку и группами, уносились в сторону гор, за ними мчались казаки: донские, гребенские, хоперские. А позади, вырвавшись на вал, кричали возбужденные защитники крепости.

Выполнив высочайшее повеление, Витгенштейн возвратился в Петербург.

— Смею доложить, ваше величество, что генерал Платов вашего приказа ослушался, — доложил он императору.

— Ослушался? — спросил Павел негромким голосом, которого так боялись дворцовые.

— Платов не выполнил вашего предписания. Он не повернул, как вы повелевали, назад, а повел полки к крепости, как приказал генерал-аншеф Зубов. И возвращался вместе с ним.

— Где теперь сей Платов? Разыскать его! Немедленно найти! — Император топнул большой, немецкого образца, ботфортой.