Атлантида. Часть I: Дисперсия
Шрифт:
– Проблема в том, что именно так они и думают, только вот имя этой жрицы у всех на устах: одна девица видела, как Нора дала мне мазь! А по их представлениям, если я не опровергну слух о нашей якобы взаимной любви, мне нужно будет жениться на этой девушке сразу после завершения мутации, - объяснил я.
– Если уж признаешься в своих чувствах, не вздумай увиливать, - так они считают.
– Так женись!
– хмыкнула Яшма.
– Какая тебе разница? Судя по твоим рассказам, эта Нора уж точно против не будет.
– Но...
– я так опешил, что даже не смог сразу найти ответ!
– Как у тебя все просто!
– наконец, выдавил я.
– А чего сложного?
– она усмехнулась, разглядывая воду под нами.
– Это единственный способ умаслить оранжевых и не строить из себя яро верующего. Думаю, ради тебя эта Нора сможет соврать всем, что ты уверовал.
Я тоже уставился в воду, пытаясь осознать это странное предложение.
– Должно быть что-то еще, - решил я, тряхнув головой.
– Жениться на ней только ради мази - подло и недостойно.
– Как придумаешь что получше, дай знать: мне даже интересно, - Яшма положила руки за голову и упала на землю: ее роскошная грива смягчила падение. Поерзав немного, она закрыла глаза и подставила лицо обжигающим лучам.
Стоило Яшме оказаться под солнцем, она становилась похожей на ящерицу: она могла часами валяться на одном месте, предаваясь всеобъемлющей лени. С какой завистью я каждый раз смотрел на нее в такие моменты! Теперь, наконец, вместо того, чтобы завидовать, я сам повалился рядом, впервые в жизни безболезненно ощутив на коже прямые лучи солнца. Это было самое прекрасное чувство, которое мне когда-либо довелось ощутить! Как будто купаешься в манне небесной...
Я решил проваляться под солнцем, пока оно не зайдет, и случайно уснул. Мне снились какие-то странные сумбурные обрывки моей жизни на Огузке, мелькали лица, которые, почему-то, чего-то сильно боялись... Я проснулся от криков неподалеку.
Я разлепил глаза и увидел над собой Вадика.
– Дела твои плохи, парень, - сказал он с таким выражением лица, что от моего сна в миг и следа не осталось.
– Что случилось?
– я сел и почувствовал, как моя кожа натянулась на костях! Казалось, она вот-вот лопнет!
Я взвыл от неожиданности и боли и повалился обратно на землю... правда, удар только добавил острых ощущений!
– Что со мной происходит!?
– простонал я, пытаясь аккуратно подняться без таких ощутимых последствий.
– Это из-за той жижи, которой ты измазался, - объяснила Яшма. Она стояла сзади Вадима и тоже выглядела обеспокоенной. В руках она держала целую кучу свежевыловленных плоских водорослей. Этими самыми водорослями я сам много раз обматывал Яшму после того, как она возвращалась после особенно тяжелых боев вся израненная.
– Я изучил состав мази... кажется, я не смогу тебе ее сделать, - сказал Вадим.
– Как!?
– я изумленно на него уставился.
– Я достану все ингредиенты, какие ты попросишь!
– Знаешь, я сам никогда не верил, но... кажется, для приготовления мази нужна магия, - он произнес последнее слово с видимым усилием и даже поморщился.
– Магия!?
– я посмотрел на него, пытаясь понять, не перегрелся ли он на солнце.
– А драконьего пламени или хвоста русалки не надо?
– Другого объяснения ее свойствам я найти не могу: это обычная смесь из жира кита и сока пищевых водорослей, - пожал плечами Вадим.
– В ней нет ничего особенного.
– Так или иначе, тебе этой дряни явно надо больше, чем остальным: на тебе живого места нет, - проворчала Яшма, усаживаясь возле меня. Она стала облеплять меня водорослями. Соль с них тут же проникла в раны, превратив ощутимый зуд в нестерпимое жжение, как будто меня в костер бросили!
– Постой, не надо!
– я отодвинулся от нее подальше, едва сдерживаясь от того, чтобы не заорать.
– Я не смогу это терпеть!
– Тебе это нужно, так что не рыпайся!
– прорычала она. По ее взгляду я понял, что лучше не сопротивляться, а еще лучше - немедленно начать самому лепить на себя широкие пласты водорослей.
– Итак...
– говорить мне удавалось только сквозь зубы, потому что все тело охватило страшное жжение.
– Для мази нужна магия?
– я посмотрел на Вадима, который стоял в стороне и флегматично наблюдал за моими мучениями.
– Да. Думаю, тебе надо на остров фиолетовых, - вдруг посоветовал Вадим.
– Фиолетовых?
Про фиолетовых я никогда ничего не слышал. Весь Огузок делился на три скопления островов. Первое, самое ближнее к Остову, это красно-оранжево-желтое скопление. Чуть дальше был остров голубых и зеленых. Самыми последними были синие и фиолетовые острова. Вокруг них крутилось в три-четыре раза больше стражи. Попасть на острова было почти невозможно, а сбежать с них - тем более. Мало кто знал, чем там на самом деле занимаются заключенные, но слухи ходили всякие.
– Они психи, - объяснила Яшма.
– Фиолетовый - остров безумия. Там кого только не держат. Среди них есть люди, которые считают себя магами. А есть такие, которые думают, что они тюлени. Волшебные тюлени там тоже есть. Суть улавливаешь?
– Вот как...
– я дернулся, когда на спину лег очередной пласт водорослей.
– Потрясающе... Но как велика вероятность того, что они приготовят мазь?
– Думаю, она есть, - пожал плечами Вадик.
– Нора тебе ее точно приготовит, - подсказала Яшма.
– А до фиолетовых еще доплыть надо.
– Солгать один раз про то, что у меня украли одежду, это не то же самое, что врать про свои убеждения и чувства, - я покачал головой.
– К оранжевым я больше за мазью не пойду. А к фиолетовым все равно рано или поздно мне бы пришлось плыть: они будут нужны нам во время восстания... Так что соединю приятное с полезным, - я решительно поднялся. Водоросли сделали свое дело: теперь я был похож на кикимору, но зато постепенно переставал чувствовать боль.
Остаток дня я провел у костров в жилой зоне желтого острова. За мной ухаживали, как за самым больным и несчастным человеком на земле: носили мне всякую вкусную еду, отпаивали лучшим самогоном и заботливо покачивали в гамаке. Яшма следила, чтобы меня не тревожили больше положенного, при необходимости сама всем объясняла, почему я вдруг покрылся водорослям. Посреди ночи она даже помогла мне обернуться новой партией водорослей! Что и говорить, я был поражен такой заботой с ее стороны... Впрочем, когда она изображала умирающую после очередного выступления на арене, я тоже с ней возился.