Атлантида

Высоцкий Виталий Викторович

Все зависит от уровня осознания людей, применяющих ту или иную силу.

Я, в свою очередь, не намерен применять открывающиеся у меня здесь способности во вред вам и себе. Потому как понимаю, что такое мое поведение и такие методы использования сил, не будут способствовать моему росту и развитию моего сознания далее. И если я выберу применить все предоставленные мне возможности во вред, то не достигну поставленных перед собой задач.

Так что теперь, Макс, ты понимаешь, что важна не сама энергия, не сами силы, а то, как ими распорядится тот, кому они предоставлены? И все, абсолютно все, зависит от внутреннего мира, внутренней системы ценностей человека.

— Да, ты действительно прав, Виталий, — отозвалась Лира. —

Возможно, именно поэтому мы оказались в таком положении, то есть вся наша цивилизация оказалась под водой, и мы еле–еле выживали все это время. Похоже, что тот, кто использовал, доступные ему силы, был недостаточно ответственен и не до конца понимал, чем может обернуться такое их применение.

Когда Лира произносила последние слова, я заметил, как печально взглянул на меня Макс. Он то уж точно знал, кто это был за человек, применивший доступные ему силы таким образом. Мне это было так же известно. Хотя Макс, возможно, об этом факте и не догадывался, глядя на меня. Это был отец Лиры, последний правитель Атлантиды — Тан, а так же еще часть людей, входивших тогда в совет старейшин. К сожалению, он, так же как и некоторые другие правители города, жившие до него, поддался искушению и использовал, доступные ему энергии с целью нанесения вреда, то есть в качестве оружия. Увы, где бы это не происходило, это всегда печально. Будь то наш мир или Атлантида.

— Да, но ты–то как об этом узнал? — встрепенулась Лира. — Ты что тоже умеешь читать плиты, и также понимаешь наш язык, как и Макс?

— Точно. С недавних пор я тоже стал понимать, что написано на плитах. Но со мной это происходит немного другим способом, нежели с ним. — и я взглядом указал на Макса Ньютона.

— То есть как это другим способом? — не понял меня Макс. — Так ты понимаешь, что там написано или нет?

— Я объясню, сейчас все объясню, не волнуйся. — пытался успокоить я Макса. — Помните, когда вы заметили, что мне якобы стало плохо. Я тогда еще осколок плиты в руке держал, а потом его выронил? Сказал, что у меня перед глазами были звездочки, словно меня огрели чем–то по голове.

— Да, было такое, помню, — заговорила Лира Сатта, все еще не скрывая удивления, — ну, и какое это имеет отношение к тому, что ты стал понимать то, что записано на плитах?

— Сейчас, сейчас, не торопитесь, — я притормозил немного их рвение.

— Так вот, потом я отошел к целым плитам и стал их рассматривать, ощупывая ту, что была наверху. Находясь там, я еще раз испытал такое же состояние, только это уже были не звезды, а последовала вспышка. После, я понял, что было записано на плите, хотя и не знал, как читаются на ней знаки. Просто сразу понял, и все. Будто мне в голову вложили сразу всю информацию с плиты, в одно мгновение. Я ее уже знал, всю, лишь едва коснулся плиты рукой. Полагаю, что я каким–то образом подключился к самой информации, имевшейся в данный момент на плите, и, в знании и прочитывании здешней письменности, как Максу, мне не было необходимости. — заканчивал я объяснения. — Ведь знаки и символы — это всего лишь способ выражения информации внешне: на камне, бумаге, дереве, металле. Так вот, мне, скорей всего, стала доступна непосредственно сама информация, а не способ ее выражения, посредством символов.

— Ну, ты даешь, Виталий! Это же здорово! — восхищенно воскликнул Максимилиан Говард. — Теперь ты, возможно, сможешь мне помочь в некоторых вопросах, которые мне никак не удается разрешить, сколько я не пытался.

— Да, конечно, Виталий поможет нам, — обратилась к Максу Лира. — но, наверное, сейчас он очень проголодался, ведь ничего не ел еще с тех пор, как попал к нам в город.

— Не понимаю, как ты еще на ногах держишься? — теперь уже она обращалась ко мне.

12

Действительно, я ничего не ел с тех самых пор, как попал сюда. Но что было странно, я вовсе не испытывал голода, Даже ни малейшего намека на него. Удивительно это было, очень загадочно. Уже прошла примерно неделя по здешним меркам, а я все еще не испытывал голода. Со мной вообще творилось что–то необъяснимое, начиная с того момента, как я оказался в Атлантиде.

— Но я не голоден, — попытался было возразить я Лире, и Макс, тоже встал на мою сторону, дабы все мы поскорее занялись рассмотрением мучавших его вопросов, но она была непреклонна и настаивала на своем.

— Раз ты не голоден, хорошо. — произнесла с напором лира. — Однако, я уже проголодалась и хотела бы поесть.

— Ладно, ладно, — Макс, наконец, понял, что Лиру ему переубедить не удастся. Да и сам он, похоже, был не прочь перекусить, только не подавал виду.

— Я вижу, вы не захватили с собой ничего, но не волнуйтесь, моих запасов должно хватить всем. Я ведь надолго порой выхожу и еду беру с таким же расчетом. — говорил Макс, доставая при этом из подобия рюкзака свертки и плоды, и раскладывая их на ткани, которую Лира успела расстелить прямо на земле, помогая ему.

В итоге получился довольно внушительный стол, и я не мог поверить, что Макс брал столько еды каждый раз. Ведь таким ее количеством можно было утолить голод пяти людей, и не в один прием, к тому же.

Закончив приготовления, они принялись за еду, между тем пытались расспросить меня о моем мире, как я живу, что происходит вокруг, каких высот мы достигли. Макс очень интересовался ядерным распадом и всем, что с ним связано. Я же в свою очередь пытался выяснить у них, почему мы считаем с давних пор Атлантиду более развитой и продвинутой цивилизацией, чем, например, наша. А это действительно так, один факт, по крайней мере, указывает на это: кварцевые таблички с информацией о распаде ядра, тогда возникает вопрос, как они к этому пришли, как достигли всего этого? Но, увы, Макс с Лирой ничего внятного по этому поводу мне так и не сообщили. Наблюдая нынешнее состояние цивилизации — Атлантида, я пришел к выводу, что в то время, когда составлялись эти таблички, и на них велась запись информации, Лира не только не родилась, но даже ее родителей не было на свете. Я подозревал, что ее родители появились на свет спустя десятки, а может, даже и сотни поколений атлантийцев, уже после того, как были оставлены письмена на пластинах кварца.

Макса я вообще не брал в расчет. Он изучал таблицы, и другие надписи на сооружениях совсем немного времени, всего лишь каких–то 80 лет. Откуда он мог узнать подробности? Но как позже выяснилось, на этот счет я круто ошибался. Максимилиан Говард действительно многое выяснил, по крайней мере, об их достижениях, и откуда бы вы думали? Из тех самых надписей, которые он как раз и изучал.

Как он мне поведал далее, пока мы ели, (я тоже немного попробовал тех плодов, что Макс прихватил с собой, желая сравнить их вкус с нашими фруктами и овощами, ради интереса, так как все еще не был голоден) атлантийцы, будто специально составляли летопись своей истории на кварцевых пластинах. И, похоже, не только своей собственной.

Они фиксировали, как я понял со слов Макса, все, о чем им удавалось узнать. В частности, по его рассказу, на осколках теперь уже разбитых плит, они упоминали о времени сотворения вселенной, звезд, планет, земли в том числе, и зарождении на ней жизни. Гипотезы это были или же истинная информация он так и не смог понять. Потому как целых плит с данной информацией более уже не находил. Далее речь шла о землепользовании и освоении людьми техники: колеса, простейших двигателей (паровых), затем на горючем топливе, о развитии строительства, архитектуры, об изучении и внедрении новых материалов. Создавалось такое впечатление, что данная цивилизация росла и развивалась более быстрыми темпами, чем даже наш с Максом мир. Будто им в развитии кто–то помогал, был их покровителем, неким партнером.