Атлантика без Атлантиды
Шрифт:
Выше мы упомянули о «легкости», с которой специалисты отличили италийские амфоры от греческих, и о том, что стиль сосудов позволил археологам отнести дату гибели корабля к 250–200 годам до н. э. Дело в том, что в разных местностях Средиземноморья внешний вид амфор был различен и, что еще более важно, он менялся в зависимости от времени: в тот или иной век сосуды приобретали ту или иную форму. Ученые-античники составили каталог этих форм и типов (всего их оказалось около полусотни). С помощью этого каталога нетрудно определить, в каком месте и в каком веке изготовлен сосуд.
Изготовление амфор — дело сложное. В античную эпоху существовало множество мастерских, специализировавшихся на производстве этой «тары». И, подобно современным фирмам и предприятиям, древние мастерские ставили своего рода «знак качества», выдавливая на ручке амфоры особое клеймо. Специалисты сделали опись этих клейм (более 300 видов), что позволяет устанавливать не только место и время изготовления сосуда, ко и «адрес» мастерской.
Клеймо изготовителя ставилось на ручке амфоры, на необожженной глине. Когда же в сосуд помещали вино или другую жидкость, т. е. когда его нужно было тщательно закупорить, поставщик его обычно делал оттиск на пробке. Подобные оттиски многое рассказали ученым о «торговых фирмах» античности, об их обороте, местах сбыта товаров и т. п. Но, разумеется, после того как товар был получен, амфора распечатывалась и вместе с пробкой исчезал и оттиск на ней. Поэтому закупоренные амфоры, которые поднимают с затонувших кораблей, являются особо ценной добычей для археологов: на суше такой «приз» крайне редок.
Раскопки под водой существенным образом дополняют исследования на суше. Рыбаки и ныряльщики давно знали, что неподалеку от средиземноморского порта Сан-Тропез, в 100 метрах от берега, на глубине 5–6 метров, лежат огромные белые глыбы, похожие на мельничные жернова. Летом 1951 года ими заинтересовались аквалангисты Каннского альпийского подводного клуба. Исследователи обнаружили, что это — монументальные части колонн, тесанных из прославленного каррарского мрамора. Поднять груз аквалангисты, разумеется, не могли. И только с помощью плавучего подъемного крана, снятого со строительства Тулонского порта, удалось достать со дна тринадцать огромных блоков, общим весом около 200 тонн. Такова была грузоподъемность древнего судна! (К сожалению, затонуло оно неподалеку от берега и методичный мощный прибой целиком и полностью разрушил остов корабля-гиганта.)
«Характер находок столь показателен, что определение времени и места, куда направлялся корабль, не вызывает никаких сомнений, — считают археологи-подводники Блаватский и Kошеленко. — Ясно, что корабль вез из Италии мрамор для постройки знаменитого храма Августа в городе Нарбонне. Этот храм описан римским писателем IV в. н. э. Авзонием. Раскопки прошлого века дали нам полное представление об этом грандиозном храме. Он построен вскоре после 149 г. н. э. одним из богатейших нарбоннских судовладельцев, бывшим рабом Секстием Музой. Таким образом, подводная археология добавила еще один факт к истории прославленного храма, ставшего памятником богатства галльского купца. Корабль, на котором везли мрамор, явно принадлежал ему же».
Подводные исследования не только продолжают и дополняют раскопки археологов на суше. Изучение затонувших кораблей дает уникальный материал, позволяющий воскрешать историю судостроения и мореплавания на протяжении нескольких тысяч лет.
Фрегаты, галеоны, ладьи, триремы…
Жизнь кораблей подобна человеческой: они рождаются, трудятся, старятся и умирают. Умирают, к сожалению, бесследно. Только сравнительно недавно люди, спохватившись, начали организовывать «суда-музеи» — памятники славным временам ладей, плотов, стругов, парусников и первых колесных пароходов. Об истории освоения морей и океанов, покрывающих третью часть нашей планеты, мы судим в основном лишь по письменным источникам. Вещественных памятников почти не сохранилось. Старые суда пошли на слом, ржавчина съела металл, дерево превратилось в труху. В наши дни сложилась парадоксальная ситуация: лучшими свидетелями истории кораблей являются те суда, которые современники считали безвозвратно погибшими. Поднимая останки этих затонувших кораблей — а порой даже целые корабли! — мы, словно на «машине времени», переносимся в эпохи, отделенные от XX века промежутком порой в двести, порою в тысячу, а иногда и три тысячи лет.
Советские археологи ведут исследования турецкого корабля XVIII века, потопленного в Керченском проливе. Неподалеку от него изучаются на дне моря остатки корабельных грузов и самих кораблей времен античности. Ведь в Причерноморье в течение многих веков совершали частые рейсы греческие, а затем и римские купцы и колонисты. В середине тридцатых годов команда эпроновцев подняла в устье Буга хорошо сохранившийся челн возрастом около двух с половиною тысячелетий. «Судно выделано из цельного дерева, однодревковое; борта его сохранили первоначальную округлость ствола, — писал о находке профессор Р. А. Орбели. — На правом борту во всю его длину древние зарубины и засечки — следы ударов тупым орудием вкось. Создается впечатление, что судно не только ударялось о пороги или о берег, но и подвергалось нападениям». Сейчас этот челн выставлен в Ленинградском Военно-морском музее.
Американский аквалангист Такер, в течение полутора десятков лет исследуя рифы, окружающие Бермудские острова, обнаружил остатки почти 300 кораблей! Особенно интересной находкой было пиратское судно XVI века. Чего только не было на его борту! Пушки и сосуды для уксуса, золотое распятие, украшенное драгоценными камнями, и глиняная посуда, мушкеты и капитанский циркуль, золотой слиток с гравированной надписью «Пинто» (рудник на одноименной реке в Колумбии) и бронзовая ступка, ритуальное индейское копье и гранаты, наполненные дымным порохом, гирьки для взвешивания лекарств и пудреницы…
24 апреля 1961 года, после четырех лет подводных работ, со дна Стокгольмской бухты был поднят фрегат «Васа», флагманский корабль королевского флота Швеции. Корабль этот был торжественно спущен на воду в 1628 году. Но не успев пройти и полумили, на глазах у многочисленной толпы, провожавшей флагман в путь, фрегат, по словам очевидца, «с поднятыми парусами, флагами на мачтах и всем, что находилось на борту, затонул в течение нескольких минут».
В середине XVII века удалось поднять бронзовые пушки, установленные на двух палубах «Васы», но затем работы прекратились. И лишь спустя три столетия шведские водолазы и историки сумели не только отыскать забытое судно, но и поднять его на поверхность. Фрегат был реставрирован и превращен в музей. Число экспонатов в нем достигает двадцати тысяч.
Один из самых интересных экспонатов «Васы» — двухтонная скульптура из дуба, изображающая льва с разинутой пастью, готовящегося к прыжку. Она украшала нос фрегата. Стиль скульптуры находит аналогию в искусстве викингов — очевидно, традиции отважных норманнских мореходов, первых покорителей Северной Атлантики, остались верны спустя много веков их потомки — шведские, норвежские, датские моряки. Конструкцию норманнских судов напоминает и носовая часть корабля, погибшего в конце XIV — начале XV века, который найден в заливе Зюйдер-Зее. Конечно, эти интересные сопоставления не могли быть сделаны, не найди археологи суда самих викингов. К счастью, море сохранило и «коней валов», «медведей прибоя», как именовали свои корабли поэты-викинги (владеть техникой стихосложения для них считалось столь же обязательным, как и умение владеть мечом!)
«Корабль — жилище скандинава», — образно сказал какой-то средневековый автор. Действительно, корабль почитался древнейшими жителями Скандинавии, недаром он был самым излюбленным сюжетом их рисунков на скалах и служил верой и правдой их потомкам, викингам, которые также почитали корабли и даже хоронили в них знатных князей и великих воинов. Благодаря этому обряду археологам удалось раскопать несколько ладей викингов. А затем пришла пора открытий на дне моря.
Среди жителей Роскилле (Дания) упорно жила легенда о корабле, затопленном тысячу лет назад, чтобы блокировать врагу вход во фьорд, в вершине которого стоит Роскилле. Легендой заинтересовались археологи. Их исследования показали, что на дне Роскилле-фьорда находится не один, а по крайней мере полдюжины кораблей. И они, действительно, были затоплены, чтобы препятствовать входу во фьорд. После того как с борта судов были убраны камни, «мы добрались и до самих кораблей, — рассказывает руководитель раскопок Олаф Ольсен. — Дубовое дерево, из которого они были сделаны, хорошо сохранилось. Но так как деревянные гвозди уже ослабли, нам приходилось все время следить, чтобы течение не унесло мелкие обломки после удаления камней. Поэтому мы ограничивались обнажением лишь небольших участков».