Атлас и серебро
Шрифт:
– Роже, я вовсе не хотела Теда, не хотела! – повторяла она, распластавшись под его сильным, распаленным телом. – Я хочу тебя.
Роган мгновенно застыл, как камень, не веря своим ушам:
– Что?..
– Я хочу тебя, Роже, даже несмотря на то, как ты со мной обращаешься. Я хочу тебя. Теперь ты расслышал?
– А как же Брайтон?
– Я же сказала. Тебя! Я хочу тебя. Уж не знаю, как и отчего, но твоя близость возбуждает меня так, как не возбуждала даже самая захватывающая игра!
Роже вдруг глухо хмыкнул. Напряженные мышцы расслабились. Он перекатился на бок, крепко прижимая к себе Шенандоа.
– Только тебе могло прийти в
Растерявшись от столь неожиданной смены его настроения, она уселась, испуганно глядя ему в глаза.
– Роже!
– Докажи, что действительно хочешь меня.
Она медленно покачала головой: что делать дальше?
– Ласкай меня, Шенандоа. Доведи до конца то, что начала. Мне так нужны твои ласки!
Нежные щечки залил румянец. Ее сердце стало биться медленно, неровно. Хотя на поляну давно опустились сумерки, она все еще могла ясно различить его черты. И снова тонкие, трепетные пальчики как бы сами собой пробежались по густой светлой поросли, покрывавшей грудь, и несмело опустились ниже, еще ниже, в самый пах, чтобы раздвинуть застежку джинсов и явить свету символ его мужественности.
У нее перехватило дыхание. Ведь впервые она была так близка с мужчиной.
– Ласкай меня, До, ласкай, – прошептал Роже.
Осторожно, боясь причинить боль неловким движением, Шенандоа стала гладить шелковистую поверхность наполненного кровью копья.
– Я сейчас взбешусь от желания, если ты мне не поможешь! – простонал он.
– Ох, – отвечала она, – Роже, какой ты красивый! Роже поперхнулся и закашлялся.
– Нет. Это ты редкая красавица! – Сильные руки жадно ласкали ее нагое тело.
– Но ты тоже красивый, – настаивала она, действуя все более отважно, отчего он блаженно охнул.
– До, я больше не вынесу!
– Но ведь ты сам захотел, чтобы я тебя ласкала, – Шенандоа вдруг ощутила себя удивительно сильной от того, какой властью, оказывается, она обладает. А от разбуженных им чувств у нее сладко закружилась голова.
– Я знаю, чего я хотел, но теперь мне хочется много большего. Поди сюда, Шенандоа. – И он уложил ее рядом, лаская все более интимно. Сильные, уверенные руки проникли между податливых атласных бедер, и от разбуженного там пламени горячие волны страсти прокатились по всему ее телу. На сей раз пришла очередь блаженно охнуть Шенандоа.
Роже покрыл ее лицо торопливыми поцелуями, тогда как его пальцы продолжали свои чудесные, волшебные ласки.
Губы Роже скользнули по нежной, чувствительной шее, и Шенандоа, задыхаясь, зашептала:
– Роже... Роже, я и подумать не могла, что это будет так прекрасно...
– И будет еще прекраснее.
– О Роже...
Его губы по очереди припали к чувствительной коже розовых сосков, превратив их в гордо приподнятые, зовущие к любви бутоны. Шенандоа стонала, прижимаясь к нему все теснее, безотчетно цепляясь за его плечи как бы в поисках помощи, не в силах долее переносить эту сладостную пытку, уносившую все дальше в океан страсти. Однако Роже и не подумал привести ее в спокойную, безопасную гавань – напротив, все сильнее раздувал бушевавшую в теле бурю эмоций, увлекая следом за собой в водоворот любовного экстаза.
– Шенандоа, – прошептал он наконец низко и хрипло, – я не хотел тебя обидеть!
Она лишь приникла к нему всем телом, не в силах отвечать. О какой обиде он говорит? Все, что она ощущала, казалось блаженством.
– Шенандоа, – настаивал он, легонько встряхнув ее за плечи, – ты уверена,
– Роже, пожалуйста, не медли. Я хочу тебя.
Ей показалось, что она физически ощутила волну облегчения, прокатившуюся по его телу.
– Ты не пожалеешь об этом, – пробормотал он, уткнувшись в чудесные, ароматные волосы, а потом припал к ее губам.
Она обняла его за плечи и зашептала:
– Роже, ничего на свете я не хотела так, как хочу тебя. Пожалуйста, скорее.
Роже встрепенулся, но вдруг вспомнил, что он все еще в джинсах и сапогах, и невольно воскликнул:
– Проклятие!
– Роже?
Он не стал тратить время на объяснения и молча освободился от остатков одежды. Шенандоа едва успела сообразить, что случилось, а он уже снова оказался рядом, и целовал ее губы, и шею, и молившие о ласке груди. Но вот наконец он улегся поверх нее и осторожно приподнял бедра, готовясь к полному, окончательному слиянию. Наступила мгновенная заминка, пока он нащупал вход в ее лоно. Все ее чувства сосредоточились там, на тех пульсирующих, обжигающих ощущениях, что толчками разбегались по всему напрягшемуся телу.
– Роже, о Роже... – шептала она, обезумев от страсти.
Он рванулся вперед и проник внутрь, по был остановлен той преградой, о которой не смел и мечтать.
– Шенандоа, – воскликнул он с. благоговением, – как я мог знать?! Ведь ты...
– Ну же, Роже, – взмолилась она, – скорее...
И снова его сильное тело вздрогнуло от облегчения. Он прижался к ней и повторил атаку... на сей раз со всей силой: Преграда была сломлена. Барьер девственности больше не сдерживал его, и он вошел внутрь до конца. А потом заставил себя приостановиться и взять под контроль разбушевавшиеся чувства. Он ждал этого так долго И желал Шенандоа столь безумно, что готов был разрядиться хоть сию минуту. Однако это означало бы, что ему безразличны чувства партнерши. И он стал двигаться как можно медленнее, чтобы возникшая с первой их встречи взаимная привязанность успела получить достойное продолжение.
Шенандоа стонала, беспомощно цепляясь за его плечи, отдавшись во власть невероятных, неведомых доселе ощущений. Она лишь могла держаться за Роже, своего лоцмана в незнакомом океане любви. Никогда в жизни ей не приходилось играть в такую удивительную игру. И она стонала, и повторяла его имя, и снова и снова целовала его, стараясь сделать слияние еще более полным, еще более дивным.
Роже отвечал на ее поцелуи, проникая в рот так же глубоко, как в ее лоно. Его ноздри заполнил аромат душистого мыла, а прохладный ветерок овевал покрытое потом, разгоряченное тело. Его движения становились все быстрее, все неистовее, он уже не мог, да и не хотел, сдерживаться – все поглотило желание как можно скорее достичь вместе с Шенандоа наивысшего блаженства.
И вот он охнул, чувствуя, как ее тело содрогнулось под ним, и вознесся на волне острейшего, удивительного по силе экстаза. Словно в тумане, он видел, как Шенандоа сотрясается всем телом, цепляясь за него, как утопающий за соломинку. Она со стоном повторяла его имя, сама не замечая, что царапает в кровь широкую спину, опьяненная разрядкой, ставшая с Роже единым целым. Медленно, неохотно возвращались оба в реальный мир: тяжело дыша, неспособные расплести распаленные, покрытые потом тела.
И еще не скоро Роже нашел силы оставить ее и уложить рядом, двигаясь так бережно, словно Шенандоа могла рассыпаться от малейшей неловкости.