Атлас Преисподней
Шрифт:
Оба ощутили непреодолимое притяжение страниц. Они уставились на лепестки древней плоти, до прозрачности растянутой между легкими золотистыми рамками и покрытой шрамами архаичных надписей. Насос в корешке бился и вздыхал, наполняя кислородом столь же древнюю кровь Сестры Безмолвия, которая текла по лабиринтообразному переплетению вен, артерий и капилляров. Они выступали на поверхности под невероятным текстом и изображали нынешнее состояние того безумного переплетения тоннелей, которое именовалось Паутиной.
Эльдарка закричала и вцепилась длинными пальцами себе в лицо. Под воздействием аннулирующего поля, которое излучали раскрытые страницы, она упала на спину. Чевак пополз к ней по полупрозрачному черному полу из призрачной кости.
– Мне жаль, – сказал он ей. – Мне очень жаль.
Несмотря на голос разума, он позволил себе еще несколько секунд горевать и винить себя, прежде чем подойти к древней книге. Вокруг продолжалось умирание. Он видел крошечные точки огня душ, медленно ползущие сквозь прозрачные стены его кельи. Отрицательное псионическое поле открытого "Атласа Преисподней" опаляло бесконечный цикл, и духовная матрица психокости увядала под его воздействием.
Письменный стол таял под бронированной обложкой. Затвердевшая энергия варпа, обретшая форму под воздействием психоинженерии эльдарских костопевов, утратила сверхъестественную твердость. Призрачная кость вокруг артефакта капала и пузырилась, словно вязкая смола. Фолиант сполз с влажно поблескивающей, распадающейся массы вниз и быстро превратил пол кельи в водоворот расплавленной материи. Она вспенилась и так истончилась, что стала похожа на кружево, а потом просела и потекла сквозь потолок находящегося внизу зала.
Чевак бросился за "Атласом Преисподней", но закованная в металл книга соскользнула в прожженную дыру в полу. В расширившееся отверстие Чевак увидел огромное книгохранилище, столь же высокое и просторное, как тот колоссальный зал, в котором он был заточен. Сразу под зияющей раной в полу и потолке находился один из шкафов-башен, забитых древними текстами и демоническими трактатами, которые парили по залу на антигравитационных полях и были снабжены спиральными лестницами.
Инквизитор должен был воспользоваться шансом и временем, которые дала ему Адара-Ке, чтобы не сделать ее жертву бесполезной. Он прыгнул в протаявшую дыру и приземлился в кучу вязкой, как патока, инертной призрачной кости, которая начала собираться на вершине спиральной лестницы.
Чевак устремился вниз по скользким плавящимся ступеням следом за прыгающим по лестнице "Атласом Преисподней". Через несколько этажей он наткнулся на труп другого стража-писца, который, видимо, поднимался, чтобы осмотреть странное явление на потолке. Шлема на нем не было. Несчастный смертельно ошибся, подобрав закрывшуюся книгу и распахнув ее перед своим лицом. Мертвая рука эльдара по-прежнему сжимала фолиант, а его глазницы превратились в две тлеющие дыры в черепе.
Схватив книгу, Чевак в панике преодолел остаток лестницы, прихрамывая от изнеможения. Потом он помчался через огромный зал неловким, хрустким бегом старика. В помещении почти никого не было, без сомнения, причиной тому было выступление приезжей труппы арлекинов. Когда инквизитор приблизился к высокой арке, соединяющей зал с вестибюлем, его сердце молотом колотило по хрупким ребрам. Он едва не столкнулся с двумя стражами-писцами, которые несли стопки гримуаров и запретных томов. Эльдары сразу же закричали и упали на пол, потеряв координацию, дергаясь в конвульсиях и колотя головами по разбросанным книгам и психокостному полу.
Поскальзываясь в своих сандалиях, Чевак остановился у арки и прислонился спиной к поблескивающему обсидиану стены. Он долго прожил в Призрачной Башне и часто посещал другие залы, поэтому знал, что в каждом вестибюле стоит часовой – в большей степени церемониальный страж с церемониальным же оружием – длинным древком, на который был насажен широкий листообразный клинок.
Чевак отчаянно раздумывал, как ему обойти стражника Черной Библиотеки и не попасть на длинное лезвие. Что-то вдруг лязгнуло о пол рядом с инквизитором, и Чевак в удивлении увидел, что под аркой лежит это самое древко с клинком. Осторожно заглянув за угол, он обнаружил, что часовой тоже лежит мертвым в медленно растущей луже крови, сочащейся из его шлема.
Захлопнув тяжелые обложки "Атласа Преисподней", Чевак ринулся через вестибюль. Эльдары не слишком любили неудобные лифты и многочисленные ступени, поэтому на всех этажах всех башен находились искрящие призрачные врата, позволяющие быстро и свободно перемещаться между огромным множеством зданий, хранилищ и залов искусственного мира. Но обычный портал между измерениями был всем, в чем нуждался Чевак. Прижав к груди "Атлас Преисподней", высший инквизитор оглянулся и в последний раз посмотрел на темное великолепие Черной Библиотеки Хаоса, прежде чем шагнуть сквозь шипящую статику портала навстречу свободе.
Уходит
АКТ V, ПЕСНЬ I
Археопалуба, вольный торговый корабль "Малескайт", Око Ужаса
Входит ЧЕВАК с "ОТЦОМ"
Выйдя из Затерянного Свода Уриэн-Мирдисса, Чевак сразу же почуял что-то неладное. Корабль опять двигался, а не стоял на месте, как он посоветовал перед уходом. Покрытый ожогами и сажей после приключений на мире Мельмота инквизитор предположил, что "Малескайт" столкнулся с какой-то новой опасностью, которыми кишел бурный ад Скорпенто Маэстрале. Сомневался он недолго: две магматические боеголовки с огромной скоростью промчались мимо ангара археопалубы. Корабль дернулся в сторону с такой силой, что его искусственная гравитация с трудом скомпенсировала рывок. Антигравитационный двигатель "Отца" не успел подстроиться, и сервочереп нырнул вниз, к полу, а потом опять взлетел. И снова "Малескайт" атаковали, но Чевак представления не имел, кто или что это могло быть.
Он поехал на командную палубу на лифте, в котором царила тошнотворная какофония воющих сирен. Кабина лязгала в шахте, вселяя сомнения в то, что она вообще сможет добраться до мостика после резких маневров корабля. Когда дверь открылась, перед Чеваком предстало апокалиптическое зрелище: разбитый каменистый планетоид, которому уже недоставало куска в треть его массы, очень зрелищно взорвался. Одна из магматических бомб, которыми обстреливали "Малескайт", угодила прямо в побитый космическими бурями шар. Повсюду разлетелись куски скальной породы и потоки расплавленной материи ядра, и поле обломков вокруг него превратилось в неотвратимое цунами вращающихся каменных осколков и стремительно летящего мусора, готовое врезаться в борт крошечного торгового корабля.
Капитан Торрес не походила сама на себя. Шквальные вопросы, яростные требования данных и крики прекратились. Ее корабль погиб, ситуация была безвыходной. Самое большое, что она могла сделать – как можно дольше спасать "Малескайт" от столкновений с астероидами и магматических бомб. Этим она и занималась с профессиональным спокойствием, приняв свою судьбу. Чевак вышел из лифта как раз, когда она передавала рулевому приказы отчаявшимся, но ровным голосом. "Отец" немедленно покинул инквизитора и полетел через мостик. Все взгляды были прикованы к сводчатым окнам и гибельным снарядам, проносящимся за ними. Распутус по-прежнему сидел в клетке, за решетки которой держались Гессиан и Эпифани, чтобы не упасть. Оба все еще были увешаны трубками и проводами, видимо, Торрес вызвала их из больничного отсека, как только они пришли в себя. Если был хотя бы малый шанс, что инженариум вернет "Малескайту" способность нырять в варп, тогда "ненормальная", как ее называла капитан, должна была присутствовать на мостике и быть готова проложить новый курс через вихри Ока.