Атласная змея
Шрифт:
Оба дворянина чувствовали, как сердце их сжималось при мысли об этой непримиримой ненависти, тяготевшей над ними: они не имели другого оружия, которым могли бы от нее обороняться, кроме показного равнодушия.
Разве эти женщины не защищены своей слабостью от возмездия с их стороны?
Всякий порядочный человек ни за какие блага не согласится мстить им; самое большее, что он может дозволить себе, это — защищаться.
Но дело усложняется еще больше, когда женщины, с которыми имеешь
Увлечения страсти, впрочем, оправдывают до известной степени женщину, которой пренебрегли, и в особенности ту, которую покинули. Граф де Виллье и его друг, стыдясь своей победы, решили противопоставить ударам, которые враги их, без сомнения, попытаются им нанести, только презрение, жалость и насмешки; это ужасное оружие было одно только способно поразить тех, которых в глубине своего сердца они извиняли, так как при этом невольно вспоминали былое счастье и сладкие часы, проведенные в их обществе.
Кроме того, благодаря прирожденному у всех мужчин тщеславию, они видели в этой ненависти неоспоримое доказательство любви, внушенной ими тем, которые теперь их преследовали с таким остервенением.
Достигнув атепетля, офицеры сердечно поблагодарили вождя и канадцев за скорую помощь, оказанную им как раз в ту минуту, когда они уже теряли всякую надежду на спасение; затем они направились к своим хижинам для того, чтобы отдохнуть и отдаться своим думам. Перейдя через площадь, граф обернулся к Бержэ, чтобы с ним проститься, но канадец, как бы угадывая его намерение, сказал ему, что желает с ним поговорить, и не дожидаясь ответа капитана, вошел вслед за ним в хижину, дверь которой он сейчас же тщательно притворил за собой.
— Извините меня, господин Луи, — сказал он, приступая прямо к делу, — за то, что я осмелился беспокоить вас в такое время, когда вы желаете остаться наедине с вашим другом; но мне нужно сообщить вам кое-что очень важное.
— Я слушаю тебя, друг мой, говори, но только как можно короче. Мне незачем скрывать от тебя, что после всего случившегося сегодня мне нужно привести немного в порядок мои мысли.
— Мне нужно сказать вам всего только два слова: будьте готовы сесть на лошадь завтра на восходе солнца.
— Но ведь здесь у нас нет лошадей?
— Завтра у меня будут две лошади: одна для вас, другая для барона де Гриньи, если только вы не пожелаете идти вместе с нами пешком.
— С вами? Кто же это, друг мой?
— Со всеми жителями деревни.
— А! Значит, это целое переселение?
— Нет, завтра я вам сообщу все подробности; сегодня вечером это отняло бы у меня слишком много времени, а вы нуждаетесь в отдыхе.
— Хорошо, но ты ничего не ответил мне на вопрос о лошадях.
— Это правда,
— В таком случае, мы с бароном тоже пойдем пешком.
— Тем лучше! Это произведет большое впечатление.
— Куда же мы пойдем?
— Завтра вы это узнаете, а теперь я прибавлю только одно слово: наступила минута действовать.
— Правда ли это?
— Клянусь вам, господин Луи.
— Слава Богу! Спасибо, друг мой, за это доброе известие. Не беспокойся, мы будем готовы в назначенное время.
— Отлично! Итак, до завтра. Впрочем, я за вами приду.
— Хорошо. Ты увидишь нас совсем готовыми.
— Постарайтесь отдохнуть получше сегодня ночью, — сказал канадец с добродушной улыбкой, открывая дверь, — кто знает, сколько времени вы проведете, не смыкая глаз?
Затем он вышел и оставил молодых людей наедине.
Солдаты еще не возвращались назад; без сомнения, они где-нибудь бражничали с теми из охотников, с которыми сошлись покороче. Но офицеры не беспокоились об их отсутствии, которое давало им только возможность свободно беседовать и поверять друг другу свои тайны.
Красноватый отблеск — предвестник солнечного восхода — едва начинал пестрить горизонт, когда Бержэ неожиданно вошел в хижину к офицерам, которых он, может быть, втайне рассчитывал застать еще спящими; но если таково и было его намерение, он ошибся: молодые люди были уже на ногах и с помощью своих солдат оканчивали последние приготовления.
— Великолепно! — вскричал канадец, — в добрый час! Вы, господа, можете быть охотниками!
— Ты думал застать нас врасплох? — отвечал граф насмешливо. — Бедняжка Бержэ, ведь мы солдаты, а ты это забываешь и, к сожалению, очень часто!
— Может быть, но, во всяком случае, я предпочитаю видеть вас такими веселыми и деятельными. В особенности, господа, не забудьте захватить с собой на дорогу провизию и оружие; берите с собой все, что только можете.
— Черт возьми! Что означает этот совет?
— То, что я говорю, и ничего больше. В пустыне это — первая из добродетелей; безоружный все равно что мертвый.
— А! Ну, а куда же ты нас поведешь? — спросил граф с любопытством.
— За три мили отсюда, не дальше.
— Но это простая прогулка! — вскричал барон. — Зачем же нам так нагружаться? Зачем все эти фокусы?
— Никто не знает, что может случи ться, — отвечал канадец таинственно. — Поверьте мне и собирайтесь на эту прогулку так, как будто вы отправляетесь в дорогу на шесть месяцев. Человек знает, когда он выходит, но не может знать когда он вернется.
— Гм! — прошептал граф, — все это начинает меня как-то странно интриговать: объяснись, пожалуйста, Бержэ!