Атолл
Шрифт:
Уилсон, откинув ружье, заметался по палубе в поисках чего-то типа багра. Нужно было постараться отпихнуть самолет от яхты. Аниту пришла на помощь. Нашлось целых два багра. Вдвоем с Аниту, они налегли, уперевшись баграми в поплавки, пытаясь отпихнуть "Цессну". Самолет уже пылал вовсю, словно был сделан не из металла, а из перкаля и дерева, как первые аэропланы. Чувствуя, как жжет щеку, доктор налег на древко изо всей силы, и наконец самолет медленно стал отходить от борта.
В это время Джон выскочил из трюма и устремился в рубку. И вот взревели дизеля, сразу оба. "Барокка"
Маленький несчастный самолетик ярко вспыхнул, полыхнуло пламя у него под фюзеляжем. Только потом долетел грохот взрыва. "Цессна" перевернулась вверх поплавками, разбрасывая обломки крыльев. Огненный шторм поднялся в том месте. Горел бензин, растекшийся по воде. Черный дым рукавом потянулся в небо. Еще можно было разглядеть в разрывах огненных облаков торчащее рулевое перо "Цессны", кабина находилась под водой. Вода бурлила, самолет медленно погружался. И вот хвост скрылся в пучине. Океан поглотил самолет. Пилот так и не появился на поверхности. Как и человек с винтовкой. Всё было кончено.
На подходе к порту Онаэганы Джон связался по рации с береговой охраной и полицией. Возле пирса "Барокка" встречали машины полиции, жандармерии и службы безопасности во главе с самим министром Общественного Спокойствия Куакуйи Массолом Бинюком.
Бандитов извлекли из трюма - испуганных, взъерошенных, жалких и уже не опасных - и запихали в тюремную машину. Сержант Ноно Мамун, стоявший в оцеплении, подмигнул Джону, признался:
– Вы молодец, мистер Кейн, я всегда ожидал от вас чего-то подобного.
Подошел Массол Бенюк и торжественно объявил, что уважаемого писателя мистера Кейна приглашают немедленно прибыть в Президентский дворец.
Джон не стал цепляться к словам главы ОС, хотя слова "приглашают" и "немедленно прибыть" явно не сочетались, отнес эту оговорку к авторитарному стилю мышления чиновника.
Сказано немедленно - и вот он уже во Дворце. Вернее в садике перед Дворцом. Там президент Куллал Манолу прогуливался, по рекомендации врачей, дыша свежим воздухом. А заодно давал интервью кучке репортеров. Правая рука президента была забинтована и покоилась на подвязке из цветной муаровой ткани, годной для каких-нибудь орденов-медалей. Как Ленин после покушения, привычно сравнил Джон.
Несмотря на увечную руку, куда пришлось ранение одной из пуль (другая прошла по ребрам), Куллал Манолу тепло обнял американского писателя здоровой рукой (при этом Джон был ослеплен вспышками репортерских блицев). После небольшой торжественной речи, где говорилось, что Джон совершил невероятный tour de force [Дело необыкновенной трудности, подвиг - (фр.)], министр Общественного Спокойствия вручил мистеру Кейну правительственную награду "за мужество и отвагу, проявленную в поимке опасных врагов государства Куакуйи", - Орден Золотой Раковины.
На шею Джону повесили сине-бело-зелено-красную ленточку (цвета национального флага Куакуйи), концы которой скреплялись Золотой Раковиной.
– Это очень высокая награда, - сказал Куллал Манолу, - даже у меня такой нет...
– Я очень признателен, - ответил писатель, уважительно касаясь ордена, и подумал, что на его месте должна быть Аниту, ведь это она спасла их всех, но понимал, что обычно награждают не достойных, а знаковых.
– Вы, кажется, хотели получить гражданство Куакуйи, - сказал президент, - так вот, рад вам сообщить, что вы его получили, более того - вы объявлены почетным гражданином нашего государства, со всеми правами, в том числе и избирательными... в том числе и с обязанностями резервиста на случай войны.
"Черт побери, вот это я влип", - подумал Джон Кейн.
* * *
Через два дня позвонила его агент Мэйбл Уэртс. Из нее так и перли восклицательные знаки, как из ежа иголки.
– Джон! Ты представить не можешь, что у нас тут творится!
– Что, зеленые человечки все-таки высадились на лужайке перед Белым Домом?
– Какие там человечки, твои портреты во всех газетах!! Ты теперь новость номер один!!! Читатели набросились на твои книги, как пираньи...
Джон закрыл глаза, подумал, все-таки как мало нужно человеку для счастья. Всего-то-навсего любовь человечества. И как всегда, когда ты переполнен счастьем, у вас просыпается покровительственное чувство к братьям вашим меньшим. Поэтому Джон спросил, впрочем, не без опаски, не без некоторого напряжения.
– А как себя чувствует наша литературная мегазвезда?
– Кого ты имеешь в виду?
– не сразу врубилась Мэйбл.
Холодные муравьи пробежали по черепу Джона. Проглотив комок, он пояснил:
– Питера Маршалла, разумеется. С его романом "Убей меня трижды".
– О Господи! Кого вспомнил... Впрочем, я тебя понимаю... избыток благородства... Ты ему нанес удар под дых.
– В каком смысле?
– совсем уж испугался Джон Кейн.
– После твоего успеха, продажи его книг существенно снизилась, но этот подонок не унывает. По слухам готовится к третьей женитьбе... Хотя вчера заявил, что передумал и возвращается в прежнюю семью. Впрочем, вчера он был сам на себя не похож, говорил елейным голосом пастора. Говорил, что пережил Откровение. Будто бы слышал Голос, который спас его, когда он, выйдя из дома за сигаретами, пытался перейти улицу, как всегда не глядя на светофор. В честь такого события он даже бросил курить... Да к черту Маршалла, ведь герой дня у нас - это ты! Все хотят тебя видеть!..