Атолл
Шрифт:
Джон нахмурился, переломил свое хотение и через силу продолжил:
– А теперь, когда соблюдены все формальности гостеприимства, вы, мистер Моррис, расскажите нам что-нибудь интересное. Иначе, сами понимаете, нам нет резона оставлять вас в живых.
Диккер воспрял, а Моррис задрожал от страха. Что он знал об этом человеке? Что он безжалостно застрелил Кинг-Конга? Перетянул на свою сторону эту жабу Диккера. На что он еще способен? Пустить ему, Моррису, пулю в лоб
– Я никак не могу понять, - сказал Бивер Моррис, - что вам от нас надо? Вы напали на нас, мы вас не трогали. Мы тут тихо-мирно живем себе на острове...
– С автоматами наперевес, - съязвил Джон Кейн.
– Без оружия здесь нельзя, - оправдывался пленный.
– Дикие же места... Верно, Диккер? Подтверди. Ты ведь знаешь, что делает Джексон с предателями, а, Диккер?
– Не надо мне угрожать, Моррис, - окрысился Диккер.
– Скоро Джексон и вся его банда, все вы получите то, что заслужили. Пулю вот сюда!
– и он постучал согнутым пальцем себе по голове.
– На остров явился Суперсыщик, чтобы очистить его от всякой мрази, наподобие тебя... ха-ха-ха!
"Вот же идиот!
– огорчился Джон Кейн.
– Он мою шутку принял за чистую монету".
Моррис плюнул обидчику в рожу. Диккер неловко ударил Морриса по щеке, как бьют женщины. Моррис презрительно скривился, на худом его лице еще добавилось морщин.
– Ты дерешься, как баба!
– сказал он и с ехидной улыбкой прибавил: - Недаром Чак и Гарри хотели тебя трахнуть, ха-ха-ха!
– А ты знаешь, где сейчас эти ублюдки - Чак и Гарри? Не знаешь? А я тебе скажу. Не более получаса назад мы с мистером Кейном повстречали их в лесу и прикончили гадов! Тра-та-та!
– из автоматов.
Диккер весь затрясся, показывая, как он стреляет из воображаемого автомата.
– Заливаешь...
– неуверенно ответил Моррис. Его лицо побледнело и еще более вытянулось.
– Это правда, - сказал Джон Кейн, и Моррис сейчас же поверил этому жесткому, с умными глазами, человеку.
– Что вы хотите от меня услышать?
– сказал Моррис, - Я простой командир поста, ничего сверх того, что знает Диккер, вам сообщить не смогу. Уж он-то, Диккер, вам все выложил?
Джон Кейн попридержал рукой Диккера, опять было полезшего в бутылку.
– Скажите нам, что нового вы знаете о сбежавшей девушке?
– спросил писатель.
– Так и есть, сбежавшей. Я тут пока рыскал... слышал от ребят, что к острову пристала какая-то яхта... насколько я понял это ваша яхта, мистер...
– Джон Кейн. Не отвлекайтесь.
("Никакой реакции на мое имя, подумал писатель, стало быть, книг не читает, молодец").
– Короче, те придурки, что захватили судно и двух человек на нем... короче, они повели задержанных в лагерь. Мужчине связали руки, а девчонку недооценили - вели так... А она возьми да и сбеги. Эти аборигены - она из аборигенов - в лесу чувствуют себя как дома. Шмыгнула между деревьями - да и была такова, только её и видели... Сбежала, короче. До сих пор найти не могут.
– А доктор?
– спросил Джон.
– То есть мужчина? Что с ним?
– А что с ним может случиться? Дали пару раз по морде, чтобы не зазнавался, и отвели в лагерь. Если он доктор, то его счастье. Будет лечить людей, никто его не обидит... если не станет выпендриваться.
– А что будет с девушкой?
– угрожающе спросил Джон.
– Хм... Само собой, отведут к Джексону, ему решать...
Джон Кейн задумался, лицо его исказила гримаса страдания.
– Простите, мистер... э-э... мистер Кейн, - сказал Моррис, - насколько я понял, эта девушка вам небезразлична, верно?
– Еще как верно.
– Если бы вы меня отпустили... я бы мог... постарался бы, если её задержали, постарался бы её освободить и привести к вам...
Моррис умолк, видя, что человек, сидящий напротив, отрицательно крутит головой.
– Нет, мистер Моррис, - сказал Джон Кейн.
– Простите, но я вам не верю. За информацию спасибо. Дальше - я сам. Свою женщину мужчина должен спасать сам, если он настоящий мужчина.
– Это верно, - согласился пленный.
Писатель поднялся, поправил за ремнем кольт, проверил автомат. Вверху вигвама еще стоял дым, но дышать уже было можно. Моррис покосился на оружие.
– Хотите убить меня?
– спросил худой командир поста.
Джон с удовольствием отметил: хотя в глазах Морриса мелькнул страх, все же он мужества не потерял.
– Ну, если вы дадите клятву, что не будите мне мешать, то я сохраню вам жизнь, - ответил Суперсыщик.
– Чем вы хотите, чтобы я поклялся?
– оживился худой.
– А что для вас самое дорогое, тем и поклянитесь.
– Клянусь памятью матери!
– подняв руку, как свидетель в суде, произнес Моррис.