Аттила
Шрифт:
За восемь столетий до несостоявшейся осады Константинополя Александр Македонский применил при штурме осадную башню, высота которой достигала... 50 м!!! Если бы у Аттилы были такие башни, будь у него хотя бы одна 8,5-метровая бомбарда – о, история Константинополя (да и самой Европы) была бы переписана.
Аттила добился того, что смог в итоге контролировать не поддающееся воображению пространство: на востоке оно охватывало все территории вплоть до Каспийского моря; на севере – до Балтийского моря, а на северо-западе – до Северного моря. До него в Европе этого не удавалось никому. Вместе
Да, именно императора.
Стремительный рывок Аттилы позволил ему очень скоро сменить свой титул.
Вчера еще царь, ныне он был императором.
С этим нельзя было не считаться.
Стоило ему захватить власть, и Рим отправил к нему посольство.
Тогда это был Аэций, и все прошло как по маслу.
Теперь, после первых военных триумфов Аттилы, настало время для нового посольства. Правда, перед этим Аттила лично отправил к Феодосию II своих послов, которые сурово молвили, что мирное соглашение между ними и византийцами никогда не вступит в полную силу до тех пор, пока окончательно и безоговорочно не будет решен вопрос все с теми же перебежчиками. Более того, от лица Аттилы они высказали настоятельное пожелание, чтобы Византия направила ко двору императора гуннов специальное посольство из чиновников высокого ранга.
Любопытная деталь: Хрисанф, новый префект Константинополя, интригами сместивший Сириуса,– и это после того, как тот сумел за два месяца отстроить покореженную землетрясением крепостную стену,– так этот Хрисанф тайно попытался склонить некоторых из послов Аттилы к заговору против него! Аттиле по замыслу Хрисанфа предстояло вскоре погибнуть. На пожелание же особого посольства Хрисанф дал добро, и вскоре восемь высокопоставленных чиновников уже были при дворе Аттилы. Подробный рассказ об этих событиях содержится в записях Приска Панийского, которые содержатся в разделе «Приложения» данной книги; мы же приводим лишь общие детали.
(Забегая вперед, скажем, что Аттила сумел раскрыть заговор и избежал готовящейся ему участи. Один из послов, некто Вигил, непосредственно участвовавший в заговоре, был им захвачен вместе с деньгами, назначенными Хрисанфом за голову Аттилы. Император гуннов потребовал от Феодосия II выдачи Хрисанфа.
Феодосий II принялся выкручиваться.
Было составлено новое посольство к Аттиле (естественно, когда возвратилось первое). Начались переговоры. Опуская все детали, скажем, что итог их был неутешителен для Феодосия. Ему пришлось выплатить Аттиле огромные деньги за возврат заложников и вообще за моральный ущерб. Правда, Аттила согласился пожертвовать землями южнее Дуная.
Последнее привело Феодосия в восторг, только вот радовался он напрасно.
Аттила поставил перед собой новую, еще более заманчивую цель – Рим!
Западная Римская империя на тот момент уже давно миновала период своего расцвета и явно находилась в упадке. Рим был серьезно ослаблен. Это открывало возможности для его порабощения.
Вот что было на уме у Аттилы!
Содержание земель, от которых он отказался, и так обходилось недешево. А для того чтобы организовать новый военный поход с целью уничтожения Западной Римской империи, Аттиле необходимо было реализовать все свои денежные резервы.
То, что Феодосий полагал глупостью варвара, на деле было тактической уловкой опытного властителя и военного стратега).
Однако теперь самое время рассказать о Приске Панийском, чья небольшая книга – уникальный источник сведений об Аттиле. Именно благодаря ей и ее автору мы знаем, каким был Аттила и что происходило при его дворе в те достопамятные времена.
Глава 7
Аттила и Приск Панийский: властелин мира и его единственный биограф
Приск Панийский прибыл ко двору Аттилы на излете 449 г.
К тому времени Аттила главенствовал над множеством варварских племен, а влияние его простиралось на огромные, небывалые по охвату территории.
В сущности, ко времени своей встречи с Приском Панийским Аттила уже был настоящим императором и управлял колоссальной по масштабам империей. Именно благодаря Приску Панийскому мы располагаем сегодня описанием Аттилы в зените его славы.
Но согласитесь, что личность историка, которому выпала удивительная возможность оказаться рядом с Аттилой и в продолжение определенного времени вести свои наблюдения, также заслуживает внимания. Да еще какого!
Приск Панийский был весьма скромен, а потому единственные сведения о нем, которыми мы располагаем, могут быть обнаружены на страницах его собственных сочинений.
Первое русское издание «Сказаний» было подготовлено Г. С. Дестунисом, продолжившим труд своего отца Спиридона Дестуниса [5]. Методично исследуя и анализируя текст Приска, Дестунис смог составить достоверный портрет историка. Именно поэтому будет уместно и справедливо дать здесь краткие извлечения из его «Предисловия».
«О жизни Приска,—пишет Дестунис,– ничего почти не известно, кроме тех немногих данных, которые находятся в предлагаемых здесь отрывках его исторического сочинения. Из других источников мы знаем только, что он родился в Пании, городке фракийском, лежавшем на северном берегу Мраморного моря, и был ритором и софистом. Эти наименования – ритор, софист, показывают, по справедливому замечанию Нибура, что он не был адвокатом, но был преподавателем ораторского искусства. Из исторического труда Приска мы видим, что один из первых сановников Феодосия-младшего, Максимин, отправляемый послом к Аттиле, попросил Приска поехать вместе с ними к владыке гуннов, на что Приск и согласился. Это было в 448 году. Посольству поручено было императором Феодосием-младшим убедить Аттилу не нарушать мирных договоров, тем более что беглецы, в силу договоров, этим самым посольством ему возвращаются. Такова была официальная сторона посольства, заключавшаяся в грамоте и в изустном поручении византийского двора. Эта-то одна сторона и была известна посланнику Максимину и советнику его Приску. Двор скрыл от них затаенную цель свою. Изо всего повествования Приска видно, что ни Максимин, начальник миссии, ни сам Приск, второе лицо по нем, знать не знали о заговоре Феодосия на жизнь Аттилы. Между тем Аттиле, через посла его Эдекона, искренно или притворно участвовавшего в посягательстве константинопольского двора, известны были меры, принятые двором против него. Это обстоятельство, что Аттиле известны были замыслы иноземного двора, а отправляемому от этого двора посольству – не известны, поставило посольство в двусмысленное отношение к государю, при котором оно было аккредитовано. Поэтому Аттила выслал некоторых из своих сановников к прибывшему уже посольству – объявить, что если ему нечего более сообщить, кроме того, что в грамоте, то немедленно бы удалилось. При этом гуннские сановники показали посланнику, что знают содержание грамоты. Но посланник требовал аудиенции у Аттилы. Получив отказ, он собрался было отправиться обратно, как Приск, наш историк, выручил его из беды, уговорив Аттилина сановника Скотту исходатайствовать посольству дозволение видеться с владыкой гуннов.
Это свидание – дело Приска.
Из его простого, правдивого рассказа видим умение подействовать на азиатца Скотту и понимаем, что недаром упросил его Максимин ехать вместе в Гуннскую орду. Разумеется, ни подарки, ни личность Максимина и Приска, ни возвращенные беглецы, ничто не могло укротить гнева Аттилы, который имел списки остававшихся в империи беглецов и который знал, во сколько была оценена его жизнь.
Приск прямо не говорит, в каком качестве состоял он при посольстве; но из его рассказа читатель замечает, что посол постоянно с ним совещается, а иногда посылает его для переговоров или для отдачи даров. Приск присутствует на аудиенции Аттилы, хотя и в качестве второго лица. Он приглашен Аттилою к обеду вместе с посланником.