Аукцион на Джиннии
Шрифт:
Трюм только хотел съязвить, что и со смазкой она у Печени не ворочается, но был прерван задорным хлопком шефа:
– Точно! Где там у нас коллекционный штофчик, а?
Парни в изумлении посмотрели на Сваю. Отродясь никто гаврский стиклосс не коллекционировал. Пойло было зашибенное, то есть сшибало крышу, и на этом все его качества заканчивались. Про вкус и запах никто и никогда не парился. Поэтому услышать о некоем «коллекционном штофчике» для них было невероятным откровением.
Так бы и зависали гавры неизвестно
А в натуре ёмкость представляла собой полуторалитровый стеклянный сосуд с длинным горлом, запечатанный пробкой из мросского камыша. И эта деталь поразила парней даже больше, чем прозрачность продукта. Хотя и этот факт (обычно чистотой стиклосса тоже никто не парился) был шокирующе крут.
– А? – Свая наслаждался произведённым эффектом. – Нормуль?
– Пропала моя печень, – прошептал почти благоговейно Печень.
– И моя… – поддакнул Трюм.
Мгновенно на столе образовались три кружки, и коллекционный штофчик был вскрыт. Стиклосс полился щедрой рекой, и дружбаны приняли по первой за будущий неминуемый успех.
– Да-а-а, – крякнул Печень после хорошего глотка.
– Да-а-а, – поддержал, по обычаю, Трюм. – От ить как зашло!
– Ага, – важно кивнул Свая, – а вы сомневались.
– Да, шеф! – начали синхронно оправдываться парни. – Мы же никогда… ты же знаешь… да мы за тебя…
– Любому в печень! – преданно заверил Печень.
– Во-о-от, – подчеркнул шеф важность момента, – другое дело.
На таком всеобщем обожании он решил ещё плеснуть из заветного сосуда и продолжить введение в курс дела.
– Товар у нас есть. Упаковка есть. Слово волшебное есть. Осталось только насытить жаждущих им. Товаром то есть.
После второй речь Сваи приобрела некую путаность и излишнюю (для гаврского восприятия) образность:
– Удовлетворить, так сказать, насущную потребность в прекрасном. Оросить, так сказать, невинность Джиннии.
Печень на такое предложение откликнулся сразу:
– Это мы могём! – заверил он шефа. – Это мы запросто. Особенно оросить-то. Это завсегда…
Трюм же старался от сути вопроса не отвлекаться, насколько это было возможно, и, чуть передохнув после третьей, уточнил:
– Так что напишем-то? Покороче б надо.
– «Мы продаём джиннам!» – ухнул Печень.
– Кого? – не понял тот.
Свая тоже с интересом воззрился на товарища. Всем известно, что, когда гавру идёт мысля, этому процессу лучше не мешать.
– Е… его, – с восхищением глядя на штофчик, – икнул Печень.
– Не пойдёт, – мрачно обрезал нарождающуюся перспективу Трюм. – Мы и то не поняли, а другие?
– А другим того… в печень…
– Э-э, парни, – решился вступить в дискуссию Свая, – может, поменяем посыл. Не «продаем джиннам», а «у нас покупают даже джинны». Как такое?
Трюм пожевал челюстями, накатил ещё кружбан и заявил:
– Лучше! Токо что покупают-то? Надо уточнить!
– Да, – согласился Печень, – надо!
– «Наш стиклосс покупают даже джинны!» – сформулировал наконец-то мыслю шеф и причмокнул, мечтательно глядя в потолок.
Горизонты стремительно надвигающегося успеха накрыли гавриков с головой и ушами. Парни улетели в какие-то абсолютно невероятные дали. От такой крутости в их коллективном сознании произошёл мощный сдвиг, и они поняли, что вся их жизнь до этого момента шла впустую. Но теперь… теперя они покажут.
– Шеф, ты – гений! – восхищённо объявил Печень, пожирая Сваю влюблёнными глазами.
– В натуре, шеф, – севшим от волнения голосом подтвердил Трюм.
– Ну, значица, всё в ажуре у нас, – довольно констатировал шеф. – Осталась ерунда – продать хоть чуть-чуть, хоть штофчик один, – и дело сделано. Тогда сможем, так сказать, с металлом в голосе законно утверждать…
– Что? – гавры постепенно теряли нить рассуждения, но всё же посильное участие пока принимали.
– Что продавцы мы ейные. Поставщики по-правильному.
– А! – энергично закивали парни.
– Кто к Дюбелю на тёрку поедет?
Здесь гаврики несколько приуныли. Дюбель, как затесался на подработку к джиннам, стал недосягаемо крут и базара ни с кем из соотечественников не вёл.
– К нему щас на хромой козе не подъедешь, – констатировал Трюм. – Но есть мысля…
– Ну?! – воскликнули хором Свая с Печенью. Потому что у них никакой мысли не наблюдалось вовсе.
– У него на подхвате там Глюк и Четыре Ляма… можно с ними потереть.
– Нормуль мысля! – похвалил шеф. – Собирайся в путь. Сам предложил – сам осуществил. Сам и бабки на кармане ощутил. Чуешь?
Трюм напрягся, но в карманах ничего не поменялось. Хотя если шеф сказал, значит, будет. Ему видней. Надо вот только карманы расширить. Приготовиться, так сказать. А то ещё не хватит… неудобняк будет.
Джибдар – город небольшой, но богатый. Помимо главного мероприятия – Аукциона на Джиннии, он славился исключительной помпезностью и раздутым до небес тщеславием обитателей.
Впрочем, тщеславие это имело и некоторые основания под собой. Джинны неплохо потрудились, чтобы привести свою столицу в прекрасное состояние. Денег потратили немерено. Что-то ушло налево, понятно, но в основном средства всё-таки направили на благоустройство и архитектуру. И так ловко у них это получилось, что со всех Хрустальных Берегов приезжал народ посмотреть на новое диво.
Ну и джинны, ясное дело, интерес общественности подогревали. То новую башню соорудят, то конкурс красоты замутят, а то и скачки… куда ж без этого.