"АукцЫон". Книга учета жизни
Шрифт:
Однако этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать — Федоров и «аукцыонщики» по-прежнему совместны. «АукцЫон» переосмысливал свои старые боевики с той же органичностью и иной страстью, с какой впрягался в песни Лени, изначально сделанные им вне группы. У «Ы» опять появился мощный общий импульс. И создание в обозримом будущем его полновесного нового альбома уже не выглядело утопией.
В «Это Мама» почти на кодовом уровне даже существовал соответствующий сигнал: в песню «Фа-фа» вплетался безжалостный речитатив темы «Профукал», той, что через пять лет и откроется долгожданный «аукцыоновский» номерной альбом «Девушки поют».
Забавное изречение на сайте группы, представлявшее компилятивный проект «Ы»-2002,
Друзья уходят. Девушки поют…
После записи альбома «Девушки поют» все музыканты «АукцЫона» по-другому стали играть. И Борюсик тоже…
В «Девушках…» надо было головой думать, когда в студии сидели, и импровизировать не так, как раньше.
Эволюционный вектор Лени в снежный рождественский день 2004 года направил «аукцыонщиков» в карнавальных прикидах (словно к ним вернулся Кира Миллер) на правую половину сцены (если глядеть из партера) столичного концертного зала имени Чайковского. Левую занимал ансамбль «Академия старинной музыки» под предводительством скрипачки Татьяны Гринденко в монашеских одеяниях. На стыке аутентичного средневековья и рок-андеграунда миллениума, то бишь по центру академической площадки, располагался неистовый импровизатор Владимир Волков с привычным к его «агрессии» контрабасом. Играли сочинение немецкого композитора XIV века Михаэля Преториуса и арию «Гения Холода» выдающегося английского маэстро XVII столетия Генри Перселла, меж ними вплетались вирши Гаркунделя под скрипичное сопровождение и этапные творения «Ы». В «неопсалом» ликующей души «Все вертится» из «аукцыоновской» «Птицы» проникал органный саунд так, словно изначально для него эта песня и предназначалась. «АукцЫон» на глазах слегка ошалевшей публики перемещался в какое-то иное измерение. Его музыканты перерастали традиции, на которые опирались ранее, и с радостью плескались в чем-то, доселе им неведомом. «Втянулись» в тот вечер «аукцыонщики» и в исполнение длинного, медитативно-нарастающего музыкального произведения «Листок из альбома» Владимира Мартынова, чей эсхатологический литературный труд «Конец времени композиторов» стал для Федорова в некотором роде путеводным на заре третьего тысячелетия. И «АукцЫону» оставалось это чувствовать и принимать.
Буквально через полмесяца после рождественского перфоманса «Ы», 21 января 2004-го, произошло странное, но знаменательное событие. Тогдашний президент РФ В. В. Путин подписал указ о предоставлении парижскому сквотеру Алексею Хвостенко российского гражданства. Шестидесятитрехлетний Хвост отметил сей факт татуировкой скорпиона на своем левом плече и серией разнообразных весенних выступлений во вновь обретенном отечестве, в том числе — несколькими аншлаговыми концертами в Питере и Москве с любимым «АукцЫоном».
Новое (как потом оказалось — последнее) пришествие Хвоста в Россию совпало с активнейшей фазой сотрудничества Лени с Анри Волохонским, который, напротив, ни под каким предлогом заглядывать на историческую родину не желал. Он творил издалека. И за один лишь, все тот же 2004 год Федоров записал две пластинки, «Горы и реки» и «Джойс» (близкие к мартыновским выводам о развитии музыки), где тексты, переводы и «магический голос» (определение Лени) Волохонского занимали центральное место.
А Хвост… Хвост иногда встречался и пел с «аукцыонщиками», общался с митьками, проводил свои литературно-музыкальные вечера, познакомился
— Когда мы в последний раз виделись с Хвостом, это было уже удручающе, — вздыхает Озерский. — Если взрослый дяденька весит меньше сорока килограммов, то понятно, что все обстоит не очень хорошо… Каждый в «АукцЫоне» воспринял его уход с грустью. Но, конечно, Ленька отреагировал на случившееся сильнее всех. Его отношения с Хвостом были наиболее близкими.
И 8 декабря 2004-го Леня первым из музыкантов вышел на сцену столичного ЦДХ, где в центре стоял высокий черный стул с раскрытой тетрадью, и запел «Конь унес любимого в далекую страну». Стул тот был приготовлен для Хвоста, ибо мероприятие, обернувшееся вечером его памяти, изначально планировалось как очередной поэтический концерт Хвостенко, билеты на который поступили в продажу еще с месяц назад.
В конце апреля 2005-го «АукцЫон» отправился в десятидневное гастрольное турне по Штатам, уместив в него восемь клубных концертов в Сиэтле, Портленде, Сан-Франциско, Чикаго, Бостоне и Нью-Йорке. Тогда же группу, выбравшуюся из «ленинградского подполья на американскую сцену» и преподносящую публике «изящную чепуху с хриплой чувствительностью», пригласили на Третий нью-йоркский globalFEST, намеченный на январь 2006-го. «АукцЫон» сыграл там, но уже без… Паши Литвинова. Едва минул год со дня ухода Хвоста, как «аукцыонщикам» пришлось принять новый удар судьбы. 15 декабря 2005-го, после второго за полмесяца инсульта, бессменный перкуссионист «Ы» Литвинов скончался. Ему было 46. Двое его сыновей подросткового возраста остались фактически сиротами. Их мама умерла тремя годами раньше…
Один из последних своих больших концертов с «АукцЫоном» Павел отыграл 1 октября того же 2005-го в питерском Дворце спорта «Юбилейный», когда презентовался DVD с фильмом «АукцЫон: Как слышится, так и пишется». Потом, правда, были еще короткие гастроли по Украине…
— Неожиданно Пашка ушел, — говорит Гаркуша. — Был человек и нет. Да, он лежал последние две недели в больнице, но… Я тоже, вот, недавно лежал в больнице. У меня камни из почек пошли. Теоретически, наверное, мог коньки отбросить. Но обошлось же. И про Литвинова все так думали. И вдруг хряп, и всё. На Пашкиных поминках, кажется, кто-то из присутствовавших уже предлагал себя на его место в «АукцЫоне». Интересовались, собираемся ли мы нового перкуссиониста приглашать? Ну, разве так можно?
— Резко все произошло, болезненно, — вздыхает Рубанов. — Коллектив осиротел. На сцене Паша располагался в моем углу, и еще долгое время после его смерти я на концертах осторожно делал шаги назад, хотя там теперь никого не было. Но на подсознательном уровне привычка сохранялась. Раньше ведь за моей спиной стояли его стоечки, барабанчики…
«АукцЫон», в принципе, звучит и без перкуссии, но Павел был одним из нас, подходящим по духу человеком. Его не заменить просто другим перкуссионистом.
— Горе это тяжело переживалось, — рассказывает Васильев. — Детей жалко. Им пришлось к пожилой бабушке переехать. Мы до сих пор отдаем им долю гонорара Павла с каждого концерта «АукцЫона». И квартиру его отремонтировали. Она ведь пустовала. А так стали ее сдавать, и у Пашиных ребят хоть какие-то средства появились. В июле 2009-го старшему из них стукнуло 18. А он такой, немножко трудный парень. Учился плохо, поступать никуда не хотел, балду гонял, короче. И я ему сказал: «Федя, теперь ты совершеннолетний. Либо поступай в институт, и тогда все остается по-прежнему, либо мы станем отдавать половину отцовского гонорара только Саше, а твою долю срежем». Федор задумался…