Аут
Шрифт:
— Но Хомер!.. А эти люди?..
Она показала на двести приглашенных, которые, с бокалами шампанского в руках, стояли разбившись на группы, а по залу распространялся тихий ропот нетерпения…
— У вас неприятности? — вежливо поинтересовался отец Курта.
В десяти сантиметрах позади него, как тень, стояла Утта.
— Нет, папа, нет! Все в порядке! Проводи маму к столу!
В глазах матери он увидел такое страдание, словно она была виновата в том, что до сих пор нет его невесты.
— Ваш
— Я еще не имел удовольствия видеть Ренату, — сказал Йозеф Хайнц.
— Послушай, отец, мне самому хотелось бы на нее посмотреть! Ты выбрал неудачный момент! Иди за стол!
— Твоей невесты все еще нет? — с болезненным выражением лица спросила Утта.
Курт вдруг возненавидел ее зеленое платье.
Шилин подозвала к себе метрдотеля.
— Быстро накрывайте на стол.
Зазвенел колокольчик, приглашая гостей.
Все потянулись к столам, на которых стояли картонные таблички с указанием фамилии каждого.
Наиболее нетерпеливые, заглянув в меню, разразились смехом, предполагая, что наборщик ошибся в порядке размещения блюд. Меню было составлено наоборот.
А официанты в белых перчатках уже несли подносы с дымящимися чашками кофе и коллекционным шампанским.
На какой-то миг наступило замешательство.
Как все это следовало понимать?
— Очаровательно! — крикнул кто-то из гостей. — На десерт нам подадут устрицы!
Но Шилин уже не на шутку волновало затянувшееся отсутствие Ренаты.
— Курт, где вы ходите?
Он торопливо шел между столов, и со всех сторон к нему тянулись руки; его похлопывали по плечу, поздравляли, отпускали вслед шутки… В момент сбора гостей отсутствие Ренаты прошло незамеченным, но сейчас волна ропота прокатилась по залу и на лицах гостей появились двусмысленные улыбки. Курт подходил к лестнице, ведущей в холл, когда перед ним возник пастор Люстц.
— Профессор Хайнц!
— Да, святой отец!
— Где ваша будущая супруга?
— Сейчас будет. Я иду за ней.
Он бросился к телефону и схватил трубку.
— Алло, полиция!
Курт машинально бросил взгляд в сторону входной двери.
— Я хочу говорить с лейтенантом Блечем! Срочно!
Дверь медленно открылась, и в проеме он увидел Ренату. Курт положил трубку на рычаг. Он был поражен видом своей невесты. Ее лицо было бледное, вытянутое, прическа взлохмачена. Вместо торжественного светло-розового платья на ней был мятый костюм голубого цвета. И никакой косметики на лице!
— Рената!
Вместо страха, что он больше ее не увидит, пришла злость.
— Откуда ты появилась? Все уже чешут языками! Твои родители сгорают от стыда! Я только что звонил в полицию!
Он взял Ренату за руку
— Ты скажешь мне, что случилось? Ты даже не одета? Рената, я с тобой разговариваю.
Она отсутствующим взглядом посмотрела на его вспотевшее лицо. Это — не ее парень! Она выйдет за него замуж — изменить ничего нельзя, но завтра подаст на развод.
Он сильно встряхнул ее за плечи.
— Наглоталась наркотиков? Рената! Откуда ты пришла?
Вялым движением она высвободилась из его рук.
— Курт, ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?
— Что-о? — чуть не задохнулся он.
— Тогда оставь меня в покое и не задавай вопросов.
Ошеломленный, он сделал шаг назад.
— Но ты не можешь… В этой одежде…
— Если ты сейчас же не пойдешь со мной, я ухожу…
Она пошла по лестнице. Он настиг ее уже на верхней площадке. Подхватив под руку, принял победный вид, и они вошли в зал.
— А вот и она! — крикнул кто-то.
Когда раздалась приветственная овация, Рената нашла в себе силы улыбнуться. Женщины тут же начали обсуждать ее появление в голубом костюме, гадая о его отношении к церемонии бракосочетания в три часа утра. А впрочем, — кто знает? — возможно, так и было задумано! Здесь все поставлено с ног на голову. Цюрих перестал быть Цюрихом!..
Рената села за стол родителей Курта.
— Неприятности? — спросил Йозеф Хайнц.
— Потом все расскажу… — ответила Рената.
Вышколенный официант поставил перед ней весь набор пропущенных ею блюд: кофе, шампанское, шоколадную шарлотку, сыры, кусок жареной баранины на вертеле. Он наклонился к ней и учтиво объяснил:
— Вы должны начать с кофе… Поторопитесь, сейчас подадут бутерброды.
— Уберите все это, — сказала Рената.
— Вы не голодны? — спросил Йозеф.
— Рената! Рената! — голос Шилин вибрировал от возмущения. Она вышла из-за стола и направилась к Ренате, чей голубой костюм был как удар кулаком ей в солнечное сплетение.
— Но… Где твое платье?
Рената ласково обняла мать за шею и прошептала:
— Мама, если ты сию минуту не возвратишься за свой стол, я выйду из зала.
Удрученная и испуганная, Шилин послушно направилась к своему столу.
Пока разносили аперитив, распространился слух, который развеселил гостей: какой-то итальянский банкир зашел в туалет, но унитаза там не оказалось. Каково же было его удивление, когда, случайно посмотрев вверх, он увидел его на потолке.
Без нескольких минут три пастор Люстц незаметно подозвал к себе новобрачных, их свидетелей и членов семьи. Все прошли в комнату, которую на одну ночь превратили в часовню.