Аутодафе
Шрифт:
— Ну, всегда можно сказать, что мы нашли ее уже вскрытой.
Используя стилет, как рычаг, он выломал серебряную пряжку, открыл книгу и удивленно присвистнул:
— Отличное чтиво!
Книжка оказалась «интересной». Какой-то вандал вырезал в страницах огромную дыру, создав в томе тайник. По сути дела, осталась лишь обложка, все остальное было нечитабельно, и в этом «ларце» лежал небольшой кинжал.
Рансэ достал его, изучил, хмыкнул, равнодушно пожав плечами, протянул мне.
У клинка было темное лезвие, очень похожее на то, что используют для создания
— Даже не могу предположить, что это, — сказал я, протягивая оружие Рансэ. — Убери его обратно, пусть магистр сама им занимается.
— Разумно, — отозвался он, пряча книгу-ларец к себе в разом разбухшую сумку. — Давай выбираться отсюда, эта сырость сжирает мои кости.
Когда мы выбрались из холодного подземелья, Проповедник крутился у дыры в полу и, увидев нас, облегченно выдохнул:
— Ну что? Теперь ваше дурацкое задание выполнено? Пора убираться из Сен-Сеноша.
— Как только соберем вещи, — сказал я, но меня перебил Рансэ:
— Людвиг поедет, а у меня есть дело.
Я удивился:
— Какие еще дела, Рансэ? Мы все закончили.
Он посмотрел мне в глаза и ровным тоном сказал:
— Здесь Гуго Лефевра. Я нашел его вчера. И у меня есть разговор к нему.
Я не сразу понял, о ком он говорит. А когда сообразил, мгновенно догадался, чем закончится этот разговор.
— Так вот почему ты согласился выполнить поручение Мириам, — понимающе протянул я. — Но сейчас неразумно задерживаться в городе. Нам надо торопиться и уехать прежде, чем все раскроется и нас поймают.
— Не могу. Я слишком долго мечтал о том, как его прикончу.
— Но это же преступление! — вскричал Проповедник.
— Нет. Это казнь, и он ее заслужил, — жестко ответил ему Рансэ.
— Людвиг… — обернулась душа ко мне, прося поддержки.
— Разве Господь не обязан наказывать убийц? — хмуро процедил страж.
— Я скажу еще раз, коли ты меня не услышал. Господь наказывает грешников, когда придет время. И никто из них не задержится у врат в Царство его, а полетит прямиком в пекло. Если тебе от этого станет легче, то Михаил отвесит Лефевре весомого архангельского пинка, и тот, минуя облака, угодит прямо под шипастые жернова Сатаны.
— Ты самый богохульствующий священник из всех, кого я видел, — покачал головой Рансэ. — Похуже всяких витильских кацеров.
— Молюсь я чаще тебя.
— Но он явно тебя не слышит.
— Как будто тебе повезет больше! Людвиг, скажи ему!
— Что тут говорить? Я знаю Рансэ. Он слушать не будет.
— Хочешь остановить меня? — усмехнулся страж, с вызовом посмотрев на меня.
— Это бесполезно.
— Я рад, что ты это понимаешь, Людвиг. И клянусь, сделаю с ним то же самое, что он делал с другими людьми.
— Ты совершишь грех, — не отступал старый пеликан.
— О, право, вам нечего беспокоиться о таких пустяках.
— А как же твоя бессмертная душа?
— А ты веришь в то, что она бессмертна? — мрачно посмотрел на него Рансэ. — Если так, то, когда я вырежу сердце Лефевра, меня тут же заберут на небо архангелы. Не каждый способен на столь праведные поступки. Свершить правосудие — дело чести, это обязанность стражей, и мы не станем перекидывать ее на плечи наемных убийц. Все, кого это касается, должны знать, что любой, покусившийся на наших братьев и сестер, будет держать ответ. Рано или поздно, неважно. Если надо, то мы достанем его даже после смерти, вытащим из земли и раскидаем останки на неосвященной земле. Никому не позволено убивать стражей.
— Его жизнь в божьих руках. Не в твоих, — упрямо повторил Проповедник.
— Избитые слова. Получается, всеми судьями, инквизиционными комитетами и палачами, а также князьями, бургомистрами, генералами и тысячами других управляют исключительно божьи руки. Большей ереси от тебя я еще не слышал. Так что уходи, Людвиг. И возьми подарок для Мириам. Ты быстрее меня покинешь границы Прогансу, клинку с тобой будет безопаснее.
— Я останусь, — принял я решение. — Предпочитаю уехать из города вместе, а не по отдельности. Так надежнее.
— Надежнее! — заорал Проповедник. — Ты хочешь ввязаться в убийство! Вас будет искать половина города!!
Рансэ отмахнулся от него, словно от назойливой мухи, и с удивлением спросил у меня:
— Зачем тебе оставаться?
— Ну, должен же хоть кто-то прикрывать тебе спину, — сказал я. — К тому же стражи своих не бросают.
Пока я спешил к дому, Проповедник тяжело молчал, и это молчание говорило о многом. Я не выдержал и спросил:
— Ты знаешь, как убили брата Рансэ?
— О, ты начал думать о смерти? Неужто понял, наконец, во что вы суетесь? — ядовито пробурчал он, но тут же сбавил тон: — Нет. Не знаю.
— Он был на год младше меня и оказался на границе Прогансу вместе с еще двумя молодыми стражами. Это случилось сразу после выпуска. Они не скрывали, кем являются, а это было необдуманно, хотя трактир, где они остановились, и стоял в Альбаланде. Какие-то наемники затеяли с ними ссору, началась драка, точнее, бойня. Тех двух стражей убили сразу, а брата Рансэ выволокли на улицу и… в общем, все для него закончилось плохо. Хотя для тех, кто это сделал, все завершилось еще хуже.
Проповедник вздохнул:
— Их судили?
— Можно и так сказать. Братство взяло в оборот трактирщика. Прежде чем местные власти повесили его, он назвал имена. В следующие несколько лет стражи нашли всех, кто участвовал в убийстве, и методично уничтожили одного за другим, точно диких зверей. Жестоко и без всякой жалости. Рансэ присутствовал при каждой смерти. Говорят, он их и приканчивал. Уцелеть удалось лишь одному — главарю шайки. Его найти никому так и не удалось. До сегодняшнего дня.
— Это не дает ему право убивать. А тебе вообще не надо было влезать.