Авалон. Возвращение короля Артура
Шрифт:
— И что же вы такого знаете, что могло бы мне помочь?
Старик бросил на него короткий взгляд.
— Вот! — он улыбнулся. — Практичный человек. Это мне нравится. Думаю, мы поладим.
— И все-таки?
— Думаю, мне удастся убедить суд в истинности твоих прав на поместье.
Джеймс уставился на странного мужчину рядом с ним. Каким бы нелепым ни звучало это утверждение, но высказано оно было так авторитетно, что он сразу поверил Эмрису.
— Мне нечем заплатить вам за консультацию, — слова дались с трудом, но Джеймс предпочитал сразу внести ясность в этот вопрос. — Судебные
— Тогда предлагаю сделку, — сказал Эмрис. — Я тебе помогу с твоей проблемой, а ты поможешь мне с моей маленькой проблемой.
— И вы не скажете, что у вас за проблема, верно?
— Пока не скажу.
Джеймс нахмурился.
— Я почему-то так и подумал.
— Здесь нет ловушки, уверяю тебя. Сделка честная. Так уж получилось, что я не могу тебе сказать больше, пока мы не познакомимся поближе.
— А в чем проблема?
— Боюсь, ты мне не поверишь.
— Я все равно вам не верю, так что можете говорить прямо сейчас. — Эмрис рассмеялся, а Джеймсу показалось, что старику уже очень давно не приходилось смеяться. — Нет, так не пойдет. Такую сделку никто честной не назовет. Дайте мне хоть что-нибудь, а потом можете продолжать.
— Хорошо, — согласился старик. — Вот что я тебе скажу: твои и мои дела связаны куда теснее, чем ты можешь представить.
— Вы что же, тоже претендуете на поместье?
— Ни в коем случае. — Эмрис покачал головой. — Поместье принадлежит тебе. Никогда не сомневайся в этом.
— Да я и так не очень сомневался.
— Правильно. Только я имею в виду все поместье, а не те двести акров, завещанные твоему отцу. Блэр Морвен принадлежит тебе, Джеймс Стюарт, тебе одному. Замок и хозяйственные постройки, лес, дома и коттеджи, фермы, озеро, церковь, фамильные сокровища — предметы искусства, серебро, мебель. Все. Это все твое.
— Да, помечтать не вредно.
— На самом деле.
Джеймс посмотрел на старика рядом с собой. Господи, да что он тут делает? С какой стати сидит на ветру, на вершине холма ночью и болтает со спятившим бродягой?
Послушать, конечно, интересно, но терпение Джеймса кончилось. Он встал.
— Спасибо, сэр, было интересно, — сухо сказал он. — Я бы еще с вами поболтал, но с утра у меня куча дел, так что мне пора. Осторожнее спускайтесь, когда пойдете домой. У вас плащ длинный, можно споткнуться, наступив ненароком.
— Молчать! — старик приказал это таким тоном, что мир, казалось, содрогнулся от силы, заключенной в его голосе. Даже костер припал у земле, пламя потускнело и сжалось.
Эмрис тоже поднялся с камня и показался Джеймсу древним разгневанным божеством, вот-вот готовым испепелить неразумного смертного молнией. Он откинул полы плаща, и Джеймс мог поклясться, что услышал хлопанье вороньих крыльев. Старик шагнул вперед. Казалось, он еще вырос. Глаза смотрели холодно и… величественно.
Джеймсу почудилось, что годы, накрепко приросшие к телу старика, просто отвалились за ненадобностью, и перед ним стоит хотя и не молодой, но никак уж не старый человек… вот только человек ли? Глаза под спутанными седыми волосами были острыми, как бритвы, они совсем не выглядели тусклыми, как у большинства пожилых людей, а вот
Подняв посох, Эмрис крутанул им в воздухе. Ветер немедленно ответил на этот жест порывом, от которого пламя костра взметнулось, из огня вылетел клуб дыма и окутал обоих. Джеймс уже не был собой — сейчас он снова стал солдатом, что, стоя на вершине холма, чутко принюхивается к запаху дыма, сжимая в руках оружие.
— Нет уж, дружок, смеяться над собой я не позволю! — Эмрис презрительно сплюнул.
Джеймс зачарованно смотрел на странно изменившееся лицо старика. В нем читалась первобытная дикость, знакомая по лицам афганских повстанцев, которых ему случалось брать в плен и допрашивать. Кем бы ни был его таинственный собеседник, перед ним стоял настоящий фанатик, как и те, в горах, да нет, просто сумасшедший!
— Можешь считать меня дураком. Можешь сумасшедшим. Думай, что хочешь, но не вздумай смеяться надо мной. Никогда!
— Простите, — тут же извинился Джеймс. — Искренне, между прочим. — Но, согласитесь, это же форменное безумие! Я имею в виду вот это все, — он махнул рукой в темноту.
— Ладно. Если это так тебя достает, в следующий раз мы встретимся в более спокойной обстановке, — с иронией заверил Эмрис. Голос его при этом отнюдь не утратил силы и остроты. — Спокойной ночи, капитан Стюарт.
Эмрис повернулся и начал спускаться по склону холма, оставив Джеймса смотреть ему вслед.
— Давайте я вас провожу, — окликнул Джеймс. — Ночью здесь плохо ходить. Ничего не стоит упасть и свернуть себе шею. Ну и вообще…
Он замолчал. Говорить было не с кем. Эмрис исчез.
Джеймс вернулся к шоссе. Машина так и стояла на обочине. А вот сиреневого «Рейндж Ровера» и след простыл, и на дороге в оба конца — ни одного огонька. Он оглянулся на вершину холма. Костер прогорел, виднелось лишь слабое красноватое свечение угольков, да и оно быстро угасало.
Джеймс сел в машину, и тут же начал накрапывать дождь. Он повернул ключ зажигания, включил фары и дворники. Под щеткой дворника со стороны водителя торчал белый прямоугольник карточки. Джеймс открыл дверь, протянул руку и достал карточку. В свете приборной панели прочитал: «М. ЭМРИС» и лондонский номер телефона.
Сунув карточку в карман куртки, он развернулся и уехал. Всю дорогу до дома его не оставляла мысль: а что если старый ворон прав, и Блэр Морвен в самом деле принадлежит ему?
Глава 3
Что за ночь, устало подумал Джеймс, останавливая машину на гравийной дорожке позади Глен Слугейн Лодж. Его единственный дом — коттедж старого Гилли, который Джеймс отчаянно пытался спасти от поглощения остальной частью спорного поместья покойного герцога. Вылезая из машины, он вспомнил о папке с документами на переднем сидении.
— Никакого покоя, — вздохнул он, забрал папку и вошел в дом, пройдя через короткую прихожую сразу на кухню. Бросил папку на кухонный стол и некоторое время смотрел на нее, испытывая сильное желание наплевать на все и покончить с этим.